Так, а что у нас теперь с перспективой отжать пять лям? А вот эта перспектива в свете вышеизложенного стремиться к нулю. Итак, игра проиграна, стоит признать поражение. Как там сказал Рамаз? «Бросай всё и возвращайся. Деньги того не стоят». А что, Рамаз парень человечный и мудрый, не зря его Лёха так ценил. Значит, надо послушаться Рамаза.
Я глотнул ещё 50 грамм коньяка, выкурил сигаретку и стал не спеша и тщательно собирать вещи. Торопиться некуда – в запасе у меня целый час, а там – такси и до Коломны.
Когда я уже был готов выходить, в дверь настойчиво постучали. «Эх, чёрт, не успел!» – я достал из кармана куртки выкидуху, из которой выскочило приличной длины лезвие, и двинулся к двери.
Из-за двери вместе со стуком раздался богатый обертонами серебристый баритон:
– Есть ли кто? Откройте, пожалуйста! Мне нужно с Вами поговорить.
Хороший опер должен уметь вычислять незнакомого человека по малейшим нюансам, в том числе и по голосу. Вроде бы я этим искусством владею. Тем большим было моё удивление. Но сомневаться времени не было. Я убрал выкидуху и открыл дверь.
Опаньки! Такого я не ожидал. Теперь мне нужно было удивить моего неожиданного гостя, чтобы мы были квиты.
– Простите, святый отче, и благословите!
Стоявший на пороге деревенский батюшка с длинными тёмными волосами, выбивавшимися из-под скуфьи, с окладистой и ухоженной тёмной бородой, высокого роста и могучего телосложения, не ожидал такого приёма, как я не ожидал его визита. Но быстро нашёлся и нараспев произнёс своим густым баритоном:
– Бог простит! Бог благословит!
Он, не торопясь, перекрестил меня, а я опять решил его ошарашить – схватил благословляющую руку и с жаром приник к ней, после чего лобызнул его в плечо:
– Христос меж нами!
– Был, есть и будет! – ответил совсем уж удивлённый батюшка.
– Милости прошу, входите!
– С удовольствием, сыне. Говорили мне, что я найду здесь злого разбойника, а нашёл здесь друга доброго.
– Как обращаться к Вам, отец мой? – спросил я, улыбаясь своей самой искренней улыбкой.
– Отец Геннадий. Я настоятель здешнего Успенского собора, может быть, Вы его видели.
– Чудесной красоты церковь, отец Геннадий. Вот только в ремонте она нуждается.
– Вот об этом я и пришёл с Вами поговорить, сын мой.
В это время глаза отца Геннадия, очень живые и немножко с хитрецой, наткнулись на ещё почти полную бутылку «Хеннеси», стоявшую у меня на тумбочке.
– А не выпить ли нам коньячку, отец Геннадий? Чтобы разговор наш живее пошёл?
