– Но Вы же не станете спорить, что Николай Павлович разительно отличается от своего действительно убогого братца, а Александр Третий отличается от своего папаши, как небо от земли?
– Стану, Юр, ещё как стану! Ну и что с того, что Николай – чугунный исполин, а Александр – «властитель слабый и лукавый»? Или что Александру Второму лучше было бы вместо управления Империей в своих амурах разбираться, а вот сын его – мудрый правитель? В конечном итоге, результат правления всех потомков Екатерины Великой одинаковый.
– Так и давайте тогда поговорим о Софии-Августе-Фредерике. По-моему, наша следующая остановка там.
Всё-таки спора нам избежать не удалось. Сергей аж вскинулся:
– А Вы считаете, что Екатерина Вторая спонтанная историческая личность, оказавшая значительное влияние на вектор развития истории России?
– А как же! Ну, во-первых, это именно она освободила дворян от обязательной службы. После этого уже в третьем поколении элита страны деградировала…
– Стоп-стоп-стоп! Не навешивайте на бедную женщину лишнее, ей своих эпизодов хватит. Манифест о вольности дворянской – это муженёк ейный, Пётр Фёдорович, скончавшийся от апоплексического удара табакеркой в висок. Да и он тут, по сути дела, не при чём. После закабаления Петром Великим всего населения страны и разделения на служилое сословие и податное, служилому сословию пришлось куда похуже, чем крепостным крестьянам. Мальчик из дворянской семьи, если он не принадлежал к самой верхушке общества, служил с 12 лет. То есть, сначала – солдатская муштра, потом – карабкайся на турецкие крепости со шпагой в зубах, а уж когда станешь совсем никудышним инвалидом – пожалуйте в имение умирать. Я удивляюсь, как они при таких условиях жизни размножаться умудрялись. Так что ещё до воцарения Петра Фёдоровича этот манифест витал в воздухе и был неизбежен. А уж шарахание из стороны в сторону, приведшее к безделью и деградации, – заслуга нашего великого реформатора Петра.
– А что Вы скажете о превращении крепостного крестьянства в рабочий скот, с которым можно поступать, как заблагорассудится? Это ведь при Екатерине произошло.
– И опять я, Юр, выступлю в качестве адвоката. Екатерина была женщиной умной. Но ум её имел совершенно немецкое устроение, то есть всё доводилось до логического завершения. Превращение рабов в скот – очень логично. А вот рабами русских туземцев сделала не она, это опять же наш великий реформатор. До него податное сословие на Руси было крайне разнообразно, и даже холопы имели определённую степень личной свободы. А Пётр всех превратил в одинаковых рабов. И причём здесь Екатерина?
