Ну что за человек такой!
Вспоминаю наш диалог и раздражаюсь лишь сильнее. Потому что понимаю: мои попытки раскопать в нем что-то хорошее и стоящее лишь усложняют мне жизнь. Честно, за тот месяц, что мы игнорировали друг друга, можно было бы, наверное, справиться с собой и своими неоднозначными чувствами, но… К несчастью, за этот период я обнаружила ряд веских и неопровержимых доказательств. Доказательств того, что мрачный Ян не честен со мной. И с собой, похоже, тоже…
— Идем, — голос отца выдергивает меня из плена неспокойных мыслей.
Поднимаюсь со своего места и тяжко вздыхаю. Надеюсь, он не собирается провожать меня прямо до КПП.
— Сколько у тебя сегодня уроков? — холодно интересуется, пока мы идем по аллее, усыпанной мокрыми листьями.
— Восемь, если считать с факультативом по английскому. В четыре тридцать волейбол.
— В шесть за тобой придет мать, — сообщает, бросив очередной взгляд на часы.
— Пап… пожалуйста, давайте без этого. Обещаю, я буду приходить вовремя, — предпринимаю попытку смягчить наказание.
— Это не обсуждается, — бескомпромиссно отрезает он. — Доверия к тебе больше нет.
До пункта КПП доходим в полном молчании. Уже собираюсь в очередной раз извиниться и попрощаться, но, к моему ужасу, отец отдает охраннику в окошко свой паспорт, а это может означать только одно — он идет в школу со мной.
— Ты к Элеоноре Андреевне? — догадываюсь я.
Игнорирует мой вопрос. Забирает документ и проходит через турникет.
Думаю, хочет сообщить моему классному руководителю весть о том, что я не еду в Питер.
Двор пересекаем быстро, но меня не покидает ощущение того, что все происходит очень медленно.
— Пап, в раздевалке куртку оставлю и покажу, куда идти, — расстроенно говорю я.
Можно делать вид, что я не замечаю насмешливые взгляды своих одноклассников, но черт… я же вижу, как они перешептываются, глядя на нас.
— Нам на второй этаж, — киваю в сторону лестницы, наблюдая за тем, как отец справляется с бахилами.
— Пельш сказала, что спустится меня встретить. Иди на занятия.
— Дашкет!
Вот только его мне сейчас для полного счастья не хватало!
Резко оборачиваюсь.
Беркутов неминуемо направляется прямо ко мне.
Черт.
— Надо поговорить.
— Не хочу я с тобой разговаривать. Уходи, — прошу, когда он останавливается напротив.
— Даш…
— Уходи, Рома.
С нажимом. Еще и глазами «красноречиво» стреляю.
Слепой, что ли? Не понимает, что наш диалог ну совсем ни к месту?!
— Даш, да послушай… — касается моей руки, но я спешу отстраниться, опасаясь того, что может подумать родитель.
