Каков подлец!
Осознание того, что Ян вот так хладнокровно и жестоко все продумал, вызывает волну острого разочарования.
Порывистыми движениями натягиваю капрон, быстро ныряю в юбку и бросаю полотенце в шкаф.
— Я все. Можешь войти.
Камиль осторожно выглядывает из-за двери.
— Дай, пожалуйста, свой телефон. Мне нужно позвонить родителям.
— Конечно. Сейчас…
Подходит ко мне и достает из кармана смартфон.
— Держи.
— Как нам выйти из школы? — спрашиваю, по памяти набирая номер матери.
— Через окно.
— А камеры?
— Та, что установлена на углу заднего двора, не пашет. Остальные работают, но будем надеяться, что нас не заметят.
Почесываю нос. Назойливый запах хлорки до сих пор живет в моих ноздрях.
— Алло, — в трубке раздается взволнованный голос родительницы.
— Мам.
— Дарина! — восклицает она. — О Господи! Где ты?
— Все нормально, я скоро приеду.
— Зачем ты выключила свой телефон? Мы ведь с отцом места себе не находим! — отчитывает меня она, срываясь в слезы. — Уже собрались идти в полицию. Дарина, что же ты такое вытворяешь!
— Дай сюда телефон!
А это уже папа. И, судя по всему, он страшно зол.
— Немедленно приезжай домой!
Не кричит нет, но так только хуже… Потому что та интонация, с которой он произносит эти слова, не предвещает ничего хорошего.
— Со мной все в порядке, я скоро буду, — обещаю я, совсем сникнув.
В трубке раздаются короткие гудки, и я, тяжко вздыхая, возвращаю Камилю айфон.
Что говорить дома? И как оправдываться…
— Влетит?
Скорее утверждение, чем вопрос.
— Разумеется, — стаскиваю с вешалки куртку.
Не надо было забирать ее заранее, глядишь, гардеробщица начала бы выяснять чья. Она у нас женщина громкая. Докопалась бы до истины. Каждый уголок бы тщательно проверила и непременно нашла того, кто остался в школе…
— Ты готова идти?
Понуро киваю. Я страшно не люблю огорчать родителей, и сейчас мне невероятно стыдно за то, что я в очередной раз делаю это.
Камиль проходит к стене, подпрыгивает и толкает большую фрамугу, выходящую на улицу.
Наблюдаю за тем, как он ловко подтягивается и выбирается в окно.
Застегнув куртку, тоже залезаю на лавку.
— Давай, держись, — подает мне ладонь.
Цепляюсь пальцами левой руки за край стены и выталкиваю корпус наверх, немного помогая ему.
— Почти… Еще немного… Не дави на стекло. Отлично. Есть.
Не без труда вытаскивает меня из огромной форточки и тут же прикрывает ее. Полагаю, проделывая это далеко не впервые.
— Нормально все?
— Будешь задавать этот вопрос каждые пять минут, и я тебя тресну, — угрожаю, поднимаясь с асфальта.
