Преображенский припечатывает ее гневным взором.
— Хотите? — девчонка вскидывает вверх руку. — Ничего запрещенного, просто мятные конфетки.
Посылаю ей выразительный взгляд.
Подарить бы этому человеку тормоза… Иногда она серьезно перегибает.
— Неслыханная дерзость! — возмущенно кричит профессор, брызжа слюной. — Некоторые из вас… даже до первой сессии не дотянут!
На этих словах голову с парты поднимает и встрепенувшаяся Бобылева.
— Звучит как угроза, — никак не угомонится Вершинина.
— Вместо того, чтобы занимать чужое место, шли бы вы… на завод пахать!
— На завод? Пфф… Не для того меня мать растила, — насупившись, язвит Инга.
— Не надо, — тихо прошу я, под столом накрывая ее ладонь своей.
— И место мое, кстати, оплачено! — угрюмо взирает на него она.
Боже, ну зачем дерзит, провоцируя конфликт?
— Деньги — не гарантия того, что вы останетесь в академии, — опасно прищуривается Преображенский. — Здесь расслабляться нельзя, это вам не шарага какая-нибудь! В любой момент можете вылететь отсюда как пробка!
— И снова угрожаете… — устало вздыхает она, поднимаясь со своего места.
— Я вас еще не отпускал! — пуще прежнего гневается Михаил Валерьевич.
— Меня тошнит. Надо бы разобраться в чем дело, — сообщает Инга, закидывая вещи в сумку. — Так что шалом.
Шалом! Господи…
Стук ее каблуков эхом отзывается от стен.
Мы с Бобылевой переглядываемся. У Инги итак отношения с Преображенским весьма натянутые, а теперь серьезных проблем точно не избежать.
— И откуда вы только такие борзые беретесь! — профессор швыряет на стол старенькие очки. — Понаедут из этих своих мухосрансков, а гонору…
Здесь я с ним в корне не согласна. Можно подумать только приезжие так себя ведут. Вон местные москвичи и не то себе позволяют.
— Дальше материал записываем, горе-лингвисты…
— Извините, но лекция, как бы, подошла к концу, — очень вовремя вмешивается Яковлев.
— Лекция, Яковлев, закончится тогда, когда я решу! — громогласно ревет преподаватель.
Собственно так и происходит. Обе группы остаются в аудитории еще минимум на полчаса. Сна уже ни в одном глазу, все корпят над своими конспектами (по-настоящему или только делают вид, неважно), ведь Преображенский после выходки своей студентки явно не в самом добром расположении духа, а у нас с ним семинары впереди. Про экзамен вообще молчу. Все мы наслышаны о том, что с первого раза у него сдают единицы.
— Какая муха ее укусила? — уже в коридоре, зевая, интересуется Ритка.
— Це-це, — хохочет Яковлев, пристраиваясь сзади. — Че, Дарин, подкинуть вас до общаги?
