До Салкарда дошло.
В этом мире, помимо магов и мирозоров, были проклятые – те, кого отринул мир, от кого отказалась сама суть мироздания. Их преследовали неудачи, им было не суждено когда-либо воспользоваться магией, своей или взятой взаймы. Были и те, кого обрекли на муки маги. Охрид принял его за первого. Но Салкард был вторым, и никогда не бывал пострадавшей стороной.
Проклятые принадлежали черной смерти, как и костяное дерево, которое росло на могилах мертвых. Они противостояли вечно бурлящей белой энергии арбора, чьи песни сводили с ума неискушенных, ну а алая кровь вечного императора, живущая в хрустальных кулонах, должна была соблюдать баланс между этими двумя силами. Три материи, три камня в чужом теле.
Там, у дерева, алькальд не видел его тени, но видел, как он добыл материал с места, куда безболезненно могли зайти только проклятые, и сделал самый логичный вывод. Но ошибся. И это означало, что в описанной мальчишкой ситуации он, Салкард, был не просто бесполезен, а вреден, но скажи он это, его руки с ногами бы прибили к железному кольцу, а самого бы скинули за облака. Потому стоило помолчать и понаблюдать за тем, как будет развиваться ситуация.
Охрид заметил его промелькнувшее сомнение, но неверно истолковал.
– Беспокоится не о чем, – заверил церковник, – несмотря на недавний мятеж в столице, мы на своем пути не встречали ничего опасного. Святилища хорошо защищены, а если вы беспокоитесь о грешных магах, у нашего друга Бедивера на них отличный нюх.
Беглец вежливо улыбнулся, хотя хотелось грубо расхохотаться. Хорош был их ищейка, если не смог разглядеть мага перед собственным носом.
Его тень на земле слабо затряслась. Хорошо зная повадки своего компаньона, Салкард знал, что это означало смех. Он на нее наступил, напоминая, что расслабляться было рано.
– Ваша помощь будет щедро вознаграждена, – добавил церковник, начавший нервничать после долгого молчания мага.
Алькальд рядом прищурился и нехорошо смерил беглеца взглядом – он начал сомневаться в своем решении взять на помощь первого попавшегося «проклятого». Почувствовав это, маг приветливо улыбнулся, пытаясь исправить ситуацию.
– Простите, просто это все так неожиданно. Конечно. Как могу я отказать члену великого рода? – поклонился Салкард.
На лице Охрида заискрилась улыбка, больше умных речей свойственная его возрасту. Если Лихтэрд шел на паломничество впервые, ему должно было быть не больше шестнадцати.
– О, замечательно! – сказал юноша. – Батюшка и Корделия могут мною гордиться.
