Ги стало жаль девочку, он давно к ней присматривался, но она почти не посещала храм, мать её не отличалась благочестием. И теперь он решил взять её к себе, храму нужны были прислужницы, которые со временем могли стать и жрицами. Рагенильда оказалась очень способной. Она быстрее прочих освоила чтение и с большим рвением стала читать все подряд книги в храмовой библиотеке. Там же часто любил бывать молодой послушник Альбин. Ему предстоял экзамен на звание жреца, потому он усердно занимался с утра до ночи. У него были светлые длинные волосы, и лицо, на котором не было ни единой волосинки, несмотря на то, что он уже как год достиг совершеннолетия. Он был красив, и сложно сказать, какая красота тут преобладает, мужская или женская. Но Раге могла точно сказать, что ей больше всего в нем привлекала его необычная мягкость, как во внешности, так и характере. А также большие глаза удивительного цвета цветущей фиалки. Она так любила бросать на него взгляды исподтишка, млела, когда он случайно задевал её руку, истекала женским соком, представляя, как он её целует. И только её ворон был способен вернуть Раге обратно в реальность, громко каркая «Фиакррр! Фиакррр!». Слово «Трррахать» он подцепил позднее, после того случая со следопытом.
Но повышенный интерес Рагенильды не ускользнул от Ги. И он перевел Альбина в Хильдсбург, под предлогом того, что там библиотека намного лучше и полнее. Это повергло Раге в бездну тоски. Каждый день она слонялась в апатии, молясь, работая и даже читая скорее в силу инерции. А ночью ей снился Альбин, такой далекий и недоступный. Он целовал её между ног и разом проходили и боль, и то унижение, некогда испытанное ей. Однажды она без особого интереса перелистывала древний кодекс. Это была летопись давно погибшего королевства Эргалла. Но там были большие красочные иллюстрации. Это и не давало Рагенильде захлопнуть эту древнюю пыльную книгу. Она больше смотрела на те или иные картинки. То сожжение города, то пытки пленных, то казни восставших. Рагенильда сама часто представляла во всех красках, как будет расправляться с обидчиками, особенно Йодером и Рогиром. И потому, эти картинки не могли оставить её равнодушной. Они ярко и зримо, во всех подробностях, воплощали то, что она представляла себе довольно смутно. Но когда она дошла до Повести об Элиассаре, то поняла, что пропала. Дело в том, что обычно все источники изображали Элиассара чудовищем, самым настоящим демоном, с огромными клыками, звериными когтями, крыльями дракона, остроконечным хвостом аспида. Но в «Повести» идея была в том, что за всякой внешностью, даже самой прекрасной способно скрываться самое гнусное зло. Потому на иллюстрациях к ней Элиассар изображался прекраснейшим из смертных. И он был очень похож на Альбина. Только в отличие от него делал со своими врагами такое, что явно нравилось Рагенильде, одержимой жаждой мести. Мести всему этому миру. Её очень расстроил конец повести. Элиассара сожгли, прах его развеяли над полем, то поле засыпали солью. И ничто уже не способно возродить этого вампира, разве что кто-нибудь не решиться загадать подобное желание в Храме Сокровенных Желаний. Но какой дурак решится на подобное? Но Рагенильда решилась. И всю жизнь неустанно шла к этой цели.
