Когда он отходит, я все же смотрю на пол. Ничего… Там ничего, мне просто показалось. Меньше чем через минуту Багратов ложится рядом, забирается под одеяло и накрывает им меня.
— Ты оделся, — срывается с моих губ.
Багратов замирает и приподнимается на локте, внимательно смотрит в глаза.
— Да. А что?
— Ничего, просто… — мысли путаются. — Я хорошо помню, как ты ложился спать. Иначе.
— Тебе было некомфортно со мной спать. Бубнила, чтобы я оделся.
— Да? — спрашиваю с сомнением.
— Да. Спи.
— Странно… Когда я начала лунатить?
— Это стресс, дурочка. Спи давай, впереди непростой день. Иди поближе…
— Нет! — выставляю локоть, упершись в грудь мужчины
— Да! Коза бодливая… — бранится. — Когда же ты мне поддашься?
— Никогда, наверное.
— Азарт во мне только разжигаешь. Нравится играть? — целует меня в плечо. — Дразнить мужчин чревато последствиями. Глупышка, неужели не понимаешь? Чем больше бегаешь, тем сильнее жажда.
Его близость — это дурман! Пытка какая-то… Всюду ноет, тянет сладко-мучительно. Мне и хорошо, и незнакомо. С собой незнакомо. Тело словно мое, но немного чужое! Наверное, от нервного перенапряжения! Вопреки желанию прижаться к Багратову, отодвигаюсь. Лежу на открытом воздухе, прохлада остужает жар намерений, о которых подумать стыдно! Но длится это недолго. Через несколько минут я начинаю замерзать!
— Замерзла, сюда нырни, — бормочет Багратов, приподняв край одеяла. — Согрею.
— Себе одеяло оставь.
— Дурочка упрямая. Но я тебя переупрямлю! — подтягивает к себе близко-близко.
Вынуждает уткнуться носом во впадинку между шеей и плечом. Втягиваю жаркий терпкий запах его тела, возникает незамедлительная реакция. Искорки вспыхивают прямо под кожей. Гад…
— Ммм… Ледышка. Но со мной таешь. Я тебя расплавлю, Мышонок…
Тимур прижимает меня к себе, разносит ладонями жар, просто растирает, без поползновений, но даже такие простые жесты меня ввергают в дрожь. Будоражащий. Как бы я ни хотела это отрицать, он меня волнует. Нравится вопреки. Фокус с побегом больше не получится провернуть. Не позволит, чувствую это каждой клеточкой кожи.
Объятия стали крепче. Точно стальные обручи, сжимающиеся все туже. Напряженные. Теперь я в его плену. Почему он такой горько-сладкий?
* * *
На следующее утро я проснулась в постели одна. Простыни измяты, подушка хранит запах тела Багратова. Его рядом нет, но фантомное присутствие мужчины ощущается повсюду, в оставленных им мелочах.
Небрежно брошенный халат, дорогие мужские часы. Запах туалетной воды и… Засос на шее, под ключицей. Большущий, багровый засос! Я поняла это, разглядела, только оказавшись перед зеркалом в ванной.
