Последние несколько дней он ощущал себя роботом — бездумно делал то, что от него требовали, а внутренне буквально цепенел. Лишь изредка чувствовал, как внутренности пронзало острыми иглами. Страх, тоска, неверие — они внезапно нападали на него, давили на плечи, сгибали спину и причиняли боль. И так же внезапно исчезали. Это произошло и сейчас.
Он встал под душ, выкрутил кран почти до кипятка — и не почувствовал, а скорее принял как факт, что вода жжёт кожу. Добавил холодной, подставил под струи лицо.
Подумал об Игоре. Они договорились об этой встрече ещё неделю назад. И правда — ведь давно не виделись. Володя действительно хотел встречи — по крайней мере, в тот момент, когда договаривался на этот день. Предвкушал. Ну и что с того, что он знал Игоря так давно, что ничего нового эти встречи уже не приносили? Он был ему почти родным, почти близким человеком, знал о нём так много…
Вернувшись в комнату, Володя услышал обрывок разговора:
— Да, я понял, очень красивые виды, только уточни, есть ли там детская анимация?
Увидев, что Володя вышел, Игорь поднял палец — мол, минутку, — и приложил его к губам — молчи.
— Ладно, я завтра сам перезвоню туроператору и узнаю. Занимайся своими цветами, не переживай. Пока, зай.
Он нажал кнопку сброса, дождался, когда экран мигнёт — убедился, что вызов точно завершился, — и только потом поднял взгляд на Володю, объясняя:
— Собираемся в отпуск, в Турцию, а такое впечатление, что в космос. Я Лидке предлагал перенести отпуск на следующий год, но она ворчит: «Как так? Сентябрь — это бархатный сезон…» А теперь кипиш подняла — нашла какую-то экскурсию по каким-то горам, но, возят ли на неё из курортного города, не знает. А в деревне связь плохая, она не может дозвониться…
Он что-то ещё говорил. Много — и всё о семье: о том, что Соня, дочка, вряд ли сможет выдержать эту экскурсию, и о том, что в Турции в конце сентября, наверное, идут дожди. Володя вроде бы и слушал, кивал, даже отвечал невпопад, а сам почему-то думал о Лиде. Вспомнил, как однажды она раньше времени вернулась из деревни. Лишь по счастливой случайности, зайдя по дороге домой в магазин, позвонила Игорю — спросить, нужно ли купить молока. Игорь тогда выставил Володю за дверь, не дав толком одеться — он только штаны и успел натянуть. Злился сильно, а застёгивая на ходу рубашку, в дверях подъезда столкнулся с ней: обычной женщиной — загорелой, уставшей, по-своему красивой. Такой же, как на фотографиях в квартире Игоря. Тогда от злости и унижения Володя про себя обругал её: «Дура доверчивая, зачем только позвонила?» Хотел, чтобы она застала их, чтобы узнала правду о муже, наконец. Но потом, остыв, постыдился этих мыслей. Потому что прекрасно понимал, что Лида — едва ли не большая жертва, чем Володя. Даже чем Игорь.
