— Хорошо, после универа, рыжик, — я машинально соглашаюсь, даже не до конца понимая, на что. Оставляю свой недопитый кофе и нетронутый завтрак. И, подхватив сумку и чмокнув распевающего от счастья брата, на негнущихся ногах выхожу из дома.
Я застываю на крыльце, судорожно одергивая не требующего этого жеста юбку, и облизываю губы, встречаясь взглядом с пронзительными черными глазами. Моя догадка подтвердилась. Прямо передо мной стоит черная камри Аверина. А сам хозяин, вальяжно опершись бедром о капот седана, пасмурно смотрит на меня в упор. Через несколько секунд его темная бровь вопросительно ползет вверх. И только тогда я осознаю, что так и не сдвинулась с места. Просто стою и пялюсь на него.
— Не опоздаешь, Польская? Я и так тут уже полчаса торчу, — тянет Аверин и распахивает передо мной переднюю пассажирскую дверь. А потом добавляет с ядовитой иронией.
— Или ты сзади поедешь, чтобы рядом с прислугой не сидеть?
И я моментально отмираю, нащупывая себя привычную в этом жарком смятении, опутавшем меня.
— Что, зубы забыл почистить? Боишься, задохнусь? — фыркаю я, тяжко ковыляя по ступенькам к сощурившемуся парню.
Никита быстро смеряет оценивающим взглядом мои тщетные попытки спуститься по лестнице с чувством собственного достоинства. А уже через секунду я, охнув, оказываюсь у него на руках.
— Слишком жалкое зрелище, — бормочет Аверин в своё оправдание и выгружает меня на переднее пассажирское сидение.
Я не успеваю ничего: ни поблагодарить, ни возмутиться. А Никита уже, заняв своё место, заводит машину.
— Если и задохнешься со мной, то не от этого, — нагло подмигивает мой временный извозчик и трогается.
— Почему мы едем на ТВОЕЙ машине? — спрашиваю я через пару секунд вынужденной заминки. Так как мне необходимо время, чтобы прийти в себя после того, как меня неожиданно донесли до автомобиля на руках.
— Она тебя чем-то не устраивает? — возвращает вопрос Аверин, вскидывая бровь.
— Не хочешь, чтобы в универе знали, что ты у меня водителем подрабатываешь? — я ехидно улыбаюсь, потому что уверена, что дело в этом, — Ну так я все равно скажу, иначе как мне Стасу объяснить, что ты меня возишь. Ничего личного.
Никита поджимает губы, и по его щекам прокатываются желваки.
— Во-первых, я не подрабатываю. А во-вторых, говори, что хочешь, мне плевать, — цедит раздраженно Аверин и делает музыку громче.
— На что тогда злишься? — мне правда интересно, я даже поворачиваюсь к Никите вполоборота, с любопытством разглядывая его словно окаменевшее лицо.
