— Истинно, — я важно кивнул.
— Только сегодня ничего нет, многие на промысел ушли, да и ты будь осторожен и своим передай, волков поблизости видели, а то встретите в лесу, погрызут еще.
Мда, работы нет, это плохо, а вот волки еще хуже.
— Ты через пару деньков приходи, да парочку ребят своих позови, с промысла вернутся, работы хватит.
— Хорошо, — эх, не покормят, видать, а надежды были, — прощевайте, кормилица Маруша.
— Ты погоди прощаться, иди возле плетня посиди.
Устроившись возле выхода, я поглаживал щенят, которые так и липли ко мне, а вот их мамашу трогать поостерегся, может цапнуть, были случаи с ребятами.
А спустя пару минут и Маруша в корзине что-то съестное несет, я же поднялся, здесь уважение к старшим не просто звук. Так что легче и проще проявить, да и Маруша мне добро делает, хоть и не обязана.
— Вот, держи по снедай.
— Благодарю, — я принял у нее плетеную корзинку. — Маруша, а у вас найдётся отрез кожи? — я примерно показал руками размер носового платка. — И кожаный шнурок, был бы признателен очень.
На что она только хмыкнула и развернулась.
Я же присел и смотрел ей вслед, на ее сгорбленные плечи и висящие руки. Да, тяжела нынче жизнь. Сколько ей лет? Сорок может быть, а может, и чутка постарше, а уже, считай, старуха.
Сколько детей-то родила, явно не меньше пяти, а в живых двое осталось, дочь, что живет в соседнем доме, да и сын, что у дядьки мого на ладье обретается.
Я же заглянул в корзинку, да, расщедрилась нынче Маруша. Крынка молока козьего, я пригубил сразу, миска ячменной каши с кусочками репки и рыбы.
Ммм свежий хлеб, а что это у нас тут завернуто?
Я развернул тряпицу, что была почти на самом дне, пять вяленых рыбешек.
Люди на промысел ушли, вот и освобождает сусеки, видать, через пару дней с уловом вернутся, а там и работа будет, и помощь наша пригодится, как она и сказала.
Рыбку, пожалуй, трогать не буду, хоть и хочется, а с собой заберу, не зря же она в тряпицу завернула, могла и так положить. А завтра что с едой будет, неизвестно. А так можно будет похлебку какую сварить, кореньев накидал — да и ешь. Есть у меня в лагере парочка дружков, вот и поделиться смогу. Интересно, а им любви и ласки перепало, или только я такой везучий?
А вон и Маруша возвращается. Сложив аккуратно все в плетенку, я передал ей в руки, а после поклонился:
— Благодарю.
— Вот, держи, нашла, — и она мне протянула то, что я просил.
— Спасибо, Маруша, за милость твою, до свидания.
— И ты прощай, Яромир, и про волков не забудь, — вновь напомнила она мне.
