Только после пропущенного гола торпедовцы завелись и, в свою очередь, пошли в атаку. Минут десять они подбирали ключики к обороне и воротам «Динамо», где феерил, поймавший кураж Ракитский, и… пропустили опять!
Это левый защитник бело-голубых Зыков ракетой пронесся по своему флангу, навесил в штрафную, а там уже не сплоховал и показал свою филигранную технику Володя Козлов. Он принял мяч на грудь и, не давая опуститься, мощно пробил под перекладину. Кавазашвили только и успел, что вскинуть руки. 2–0
На скамейке запасных «Динамо» началось радостное ликование, но Бесков остудил его коротким: — Рано! Матч идет девяносто минут. Веселиться будем после финального свистка.
Потом кое-кто из игроков ворчал, что, дескать, Бес сглазил. Но, на самом деле, просто в игру на всех оборотах включился Стрельцов. Именно он повел за собой свою команду. Сначала, в самом конце первого тайма, когда главный арбитр Алимов уже начал поглядывать на секундомер, нападающий буквально смял, протаранил молодого защитника «Динамо» Долбоносова и от души разрядил свою пушку в дальнюю девятку ворот Ракитского. Сашка прыгнул и, на мгновение показалось, что вот-вот достанет хотя бы кончиками пальцев кожаную сферу, но нет, не сейчас. 2–1
Гол «в раздевалку» ошеломил динамовцев. Он сработал, словно холодный душ. От былой эйфории разом не осталось и следа. Игроки вяло переругивались, отводя глаза от разъяренного Бескова, который глядел на всех волком и рычал точно так же. Низко и страшно. Того и гляди, кинется в горло!
Данила тихонько сидел в углу, чтобы не попасть под горячую руку разбушевавшегося старшего тренера. Что тут скажешь, не дотерпели. Чуть-чуть, но не дотерпели. А Стрельцов, конечно, хорош! Тридцать лет — по нынешним меркам уже ветеран, а фору даст и молодому игроку.
— Я ведь честно его пытался остановить, — Володька Долбоносов едва не плакал. — Честно, Константин Иванович! А он здоровый, как бык, будто и не замечает ничего, стряхнул, как пушинку и дальше прет. Ну что мне ему, ноги ломать надо было?
— Дурак, не вздумай, — поморщился Маслов. — Эдька если обозлится, то тебе хана. На ногу наступит — оторвет! Уж мне можешь поверить, знаю, о чем говорю.
— А сейчас он, выходит, добрый, — вытер полотенцем пот с лица Жора Рябов. — Слышь, Масло[1], ты бы по дружески к Стрельцу подкатил, попросил бы, чтоб не лютовал? А мы в долгу не останемся.
— Это что за речи, Рябов?! — взвился Бесков. — Не можете прикрыть Стрельцова, потому что вы бездарные футболисты. И сговора я в своей команде не потерплю!
