Они вошли в дом, и первое, что услышал Кирилл, так это треск дров в печи.
— Печка? — вопросительно протянул Кирилл.
— Печка, печка, Кирилл, или ты газовый котел ожидал? — смеясь спросил Саня.
Он промолчал, проигнорировав сарказм в словах встречающего, и направился дальше.
Скинув сумки в коридоре, прошёл в следующее помещение. Это была кухня, откуда был вход в зал-спальню и проход в изолированную спальню. Домик был ухожен и обжитый, скудный ремонт.
— Что за хата?
— Софьи Павловны! Царство ей небесное, — сказал Саня, стоя перед столом на кухне и наливая себе рюмку водки. Перекрестившись, опрокинул ее в себя. — Ныне покойная.
— Это одна из четырех? — серьезно спросил Кирилл и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Так, а что, родни нет никакой, дом бросили?
— Софья Павловна была мировая бабулька, да вот с дочкой не повезло. Присела на стакан еще девкой молодой, на снегу и замерзла лет десять назад. Внучку оставила после себя, а та как выучилась, в Москву рванула, да вот только зря — стала жертвой уродов каких-то, убили её, вот бабулька сама и осталась. — Он налили еще рюмку, достал из холодильника банку шпротов, вытащил одну и закусил ею. После открыл окошко, подкурил сигарету, продолжил рассказ: — Бабка стала с ума сходить, то ли от потери, то ли от одиночества, под конец соседи видели, как она на кухне сама с собой говорит, а горластой Савке — ну, продавщице с магазина — вообще сказала, что внучка к ней приходит по ночам и они общаются. Прикинь, как накрыло её.
— Так, и что дальше?
— А что дальше, она-то Савке пару дней твердила, что задержалась тут, родни нет, все на том свете, ей туда пора. Наелась клофелина пачку и уснула с концами, так еще в предсмертном письме поручений всем раздала, попрощалась, извинилась, но сказала, по внучке больно тоскует.
— Так, а внучка давно померла?
— Месяца три назад, а Павловна месяца полтора как преставилась. — Он глянул на рюмку. — Кирюх, тебе для сугреву, может, накапать?
— Нет, — едва не закашлявшись от сигаретного дыма, ответил Кирилл. — Саня, а что по остальным сказать можешь?
— А что по ним сказать? — удивился Саня. — Петрович следующим помёр, дед затворником был, черт его знает, напился до чертиков и от инфаркта помер, через недельку.
— А что родня?
— Да хер его знает, сын приехал, похоронил тут его, поинтересовался, почем дом продать можно. Узнал цену, плюнул на всё и уехал, не видать его больше.
— Так и почем дом-то можно продать было?
— Да кому он на хер нужен? — посмеялся он. — Хочешь — забирай, хотя уже соседи с ним хатой поменялись, у него полы поприличнее, тут недвижка и даром не нужна никому, после смерти никто в наследство не вступает, чтобы не дай Бог еще налоги не пришлось платить.
