Подполковник был на себя не похож – землистого цвета лицо покрывала седая поросль, под глазами с розовыми белками набрякли синеватые мешки. Губы тоже были синюшного оттенка. Под распахнутым халатом ничего не было.
– А-а, участковый!.. – пролепетал он вместо приветствия. И пошел назад.
– Матвей Егорович! Мне тут кое-что открылось! Вы нездоровы?
– Ну да, можно сказать и так… – старик, горбясь, доплелся до кресла и плюхнулся в него. – Ну и что?
Старлей задержался у входа, опасаясь дотронуться до чего-либо.
– У вас это… температуры нет?
– У меня похмелье, а не Ковид-19.
– А как температура? Вы мерили?
– Первым делом и измерил! Не томи! С чем пожаловал? Можешь даже и не заходить!
Клюев поскреб коротко остриженную макушку, вздохнул и вошел.
– Тут дело такое!.. Вам может, и не докладывали, но со скорого поезда вчера сняли труп некой Васнецовой Зинаиды…
– Криминальный?
– А я даже и не спросил! Дело совсем не в этом! А в том, что она, не числясь даже и в побеге, ехала из Питера. Или из Москвы, уж не знаю! А у нее срок двадцать лет за перевозку или хранение особо крупной партии наркоты! Отсидела же только четыре!
– Что-то я никак не пойму! – Кабысток начал уже злиться, с недовольным видом налил себе боржоми и выпил. – Чего ты от меня-то хочешь?
– Матвей Егорович, а вы знаете, за что эта иностранка, эстонка что ли, Пайдес, срок мотала? Она министру культуры Ленинградской области все наследство вырезала!
– Какое наследство?
– Причиндалы, мать его так! Все половые признаки! Евнухом оставила!
– Ну и что?
– Как это "ну и что", Матвей Егорович?! В Вышнем Волочке парню то же самое сделали! Почерк один! Надо узнать, когда ее освободили!
– Вы же смотрели справку об освобождении!
– Я имею в виду вытрезвитель!
Он мысленно ругал себя за такие глупые промашки. На душе кошки скребли, да и физическое состояние было просто хуже некуда – ныли все суставы, особенно поясница и некогда простреленное колено. А уж о голове и говорить не приходилось! Ведь уже больше года он вообще не употреблял спиртного! И что на него нашло?!
Молодой энергичный участковый раздражал, конечно, сил нет! Но он тоже ведь пытался докопаться до истины. Матвей Егорович хотел быть снисходительнее. Хотя это и получалось с трудом.
– Так чего ты от меня хочешь? – поднял, наконец, глаза на старлея.
– Понимаете, меня уже от этого дела отодвинули! Но ведь невиновная до сих пор в каталажке! А эта Ева спокойно ходит на воле!
Старый сыщик тяжело вздохнул:
