— Не очень люблю решать дело путём пускания крови, но что поделать. Давай!
— Нет! — закричала Медея, изо всех сил вырываясь из пут. — Нет! Нет! Сокол!
Сокол, резко наклонившись вперёд, поволок за собой человека, державшего его, и лезвие, с противным звуком вошедшее в нежную плоть, беспощадно разорвало ткани.
Он с трудом выдохнул, когда упал на пол и ощутил тяжесть на своей спине. Попытавшись скинуть тело, Сокол перевернулся и с ужасом увидел, как мужчина безжизненно, с приподнятым плечом, смотрел на него и на своего товарища, у которого из шеи торчал его топор, предназначенный для наёмника.
Сокол нервно отполз от трупа и постарался выпутаться из верёвок именно тем методом, которым его когда-то обучил Орёл. К своей радости, у него почти это получилось.
— Да уж, дело приобретает куда более серьёзный поворот событий, — прокомментировал отец Медеи и встал со своего места. — Убейте его. Живо.
— Нет, не надо! Прекрати это! Прошу тебя!
Находившиеся в помещении люди разом набросились на Сокола. В их руках не было никаких опасных предметов, но их было много. Они могли повалить его и разодрать ногтями и зубами.
Сокол, чуть не лишившись всех пальцев, наконец-то освободился. Он достал из специальной подкладки в обуви маленький кинжал и перерезал глотку первому нападавшему, а следом — второму. Он сделал несколько быстрых перекатов, поднялся и вонзил лезвие в грудь очередному несчастливчику, решившему из-за отсутствия собственного мышления идти на таран.
Но тут его схапал мускулистый мужчина, и Соколу пришлось приложить все силы, чтобы вырваться и убить его. Однако он не успел отскочить, как его сразу поймали две подкравшиеся сзади женщины: за ноги и за руки. Теперь к ним присоединились другие люди, и кинжал, ставший недавно его заветным спасением, полетел в сторону.
— Сокол!
— Вот так и подыхают безрассудные идиоты, — мужчина трагично вздохнул, грубо взял Медею за запястье и поднял её на ноги. — Но ничего не поделать. Идиоты должны умирать первыми.
— Это ты идиот! Ненавижу тебя, ненавижу! Ты не можешь так поступить!
— Ты не только глупая, но ещё и слепая. Жаль.
Мужчина залепил девушке пощёчину, и та, ненадолго успокоившись, закричала ещё сильнее. Она не стеснялась проклинать своего отца и желать ему всевозможных мучений.
— Медея…
Сокол попытался до неё дотянуться, но она была так далеко!
Новая вспышка боли пронеслась по всему телу. Люди, давно потеряв человечность, давили на него, дёргали, кусали. Они пытались выколоть ему глаза, вырвать язык, волосы. Они хотели вкусить его плоть, стереть с лица земли. Убить.
