–Так вы дочь того самого Ложникова, про которого сейчас все центральные газеты пишут? – восхитилась его мать.
Затем я удачно похвалила варенье из черноплодной рябины, которым меня угощали, пообещала принести оригинальный бабушкин рецепт варенья на сиропе из вишневых листьев. Между делом упомянула про наш дом, ухоженный большой сад, свою квартиру. Несколько раз заводила разговор про Розу, стараясь похвалить её, чем заслужила благодарный взгляд Сергея. Правда, получилось это у меня как-то «неуклюже», так что к концу чаепития мать Сергея знала про Розу все то, что я хотела рассказать между строк. После застолья я ловко перемыла чашки, помогла матери Сергея прибраться на столе. Расстались мы, как лучшие подруги с приглашением заходить еще.
Роза не приехала ни на следующий день, ни через день и даже не позвонила. Встревоженный Сергей прибежал ко мне, он хотел ехать сам в Шабалиху. Только этого мне не хватало. Я отговорила его, пообещав, что поеду сама, все узнаю и тут же ему позвоню.
Сойдя с автобуса, я сразу зашла к домой к Розе. Все было намного хуже, чем мы думали. Эмилия Оттовна не то спала, не то была без сознания. У кровати сидела Нина Матвеевна с черными кругами под глазами. Розы не было, она пошла к врачу.
–Лара, хорошо, что ты пришла, мы уже две ночи не спим.
–Идите к себе, отдохните немного, я посижу.
Нина Матвеевна ушла к себе. Я присела на краешек стула. В комнате неприятно лекарствами, и чем-то еще. Наверно, так пахнет смерть. Изможденное пожелтевшее лицо Эмили Оттовны выделялось на фоне белой подушки. Неожиданно Эмилия Оттовна открыла глаза.
– Роза. Где Роза? – позвала она.
–Розы нет, она сейчас придет, пошла к врачу. Это я, Лара.
–Возьми там бумагу и пиши для Розы.
– Зачем?
–Пиши скорее, не успею.
Она говорила, смешивая русские слова с немецкими, но я понимала её с детства. Слова с трудом слетали с её губ, она торопилась, чаще говоря отдельные слова, чем фразы. Я записывала, не вдумываясь в смысл этих слов, стараясь успеть за её отрывистой и бессвязной речью.
–Возьми, отдай Розе, – она протянула сморщенную руку из-под одеяла. Я машинально положила все в карман. Это было последнее, что смогла сказать она.
Прибежала Роза, бросилась к матери. Эмилия Оттовна пыталась сказать что-то, но у нее не получалось. Она смотрела на меня, я понимала, она просит, чтобы я отдала все Розе. Только сейчас до меня стал доходить смысл того, что она мне сказала. Отдать? Но Сергей, тогда я точно не получу его! Нет, надо сначала подумать, а там видно будет. Роза так и не поняла, что хотела сказать её мать перед смертью.
