.
Разночинский демократический кружок петербургских студентов-педагогов был занят политическим самообразованием, материал для которого в значительной мере почерпался из нелегальной революционной литературы. Кружок сам издавал студенческий рукописный листок «Слухи» ярко революционного содержания; он воспитывал демократическое юношество на опыте борьбы и протестов против угнетавшей студенческую массу администрации. Тот же Сциборский писал «…Вопросы о судьбе нашей родины поглощали все наши мысли и чувства… Мы верили, что наше вступление на поприще общественной деятельности ознаменуется переворотом, который поведет все общество по пути разумному»[261]. Это признание перекликается со словами самого Добролюбова, записавшего в своем дневнике в декабре 1855 г.: «Мы затрагиваем великие вопросы, и наша родная Русь более всего занимает нас своим великим будущим, для которого хотим мы трудиться неутомимо, бескорыстно и горячо…»[262]
Приведенные данные являются типичными для того движения, которым были охвачены в 50-х годах и в столицах, и во многих провинциальных центрах[263] широкие круги разночинной демократической молодежи, резко порвавшей со старыми традициями крепостнической эпохи, готовившей себя для будущей беспощадной борьбы, уже переходившей сплошь и рядом от самообразования и нравственной работы над собой к пропаганде, изданию и распространению революционной литературы, к организации первых открытых студенческих протестов и т.д.
Разночинцы стали все больше заполнять тогда и ряды деятелей русской литературы, теснейшим образом связанной с освободительной борьбой. Шелгунов несколько позже писал: «Наши литературные деятели – чистые голыши, литературные рабочие, образованные пролетарии. Пора, когда русской литературой занимались аристократы и богачи, прошла. Умственный труд стал теперь куском насущного хлеба, куском иногда очень маленьким и очень черствым»[264].
В разночинской среде легче и быстрее происходил процесс изживания легалистских и монархических иллюзий, здесь восприимчивость к идеологии последовательного демократизма была наиболее высокой в этот период. Среда передовых разночинцев рано отвернулась от либеральных теорий «умеренного прогресса» и призывов идти «об руку с правительством», многие ее представители находили уже, что ждать от правительства чего-нибудь «было бы не только безумием, но даже преступлением»[265].
На разночинском этапе революционного движения шире стал самый круг борцов и «ближе их связь с народом». Ориентация на народ, признание его решающей исторической роли представляет существенную, определяющую черту воззрений Чернышевского и Добролюбова. Этому они учили также своих учеников и последователей, которые проникались тем же отношением к народной массе, стремились в своей борьбе опереться на народ. Голос разночинцев – революционных демократов ясно звучит в известной статье «Ответ Великоруссу», напечатанной в 1861 г. в «Колоколе»: «
