Эти слова снова заставили вспомнить его тот самый момент, когда он вернулся в это время, и впервые встретился с Кристофером, проводившим его допрос. Для него было тогда так странно, что его друг не заметил никаких изменений, как внешних, так и в поведении. За два года, проведенных в будущем, он часто задумывался над тем, как хочет поделиться всеми полученными знаниями с ним. Еще никогда до момента запуска машины времени, он не чувствовал себя настолько естественно и легко, словно лишь сейчас он родился на свет, найдя, наконец, свое предназначение. Все ранее кажется сейчас мелочным, особенно видя то, как он сам изменился за эти два года, ему хочется гордиться собой, но мешает этому последние слова человека, который был для него почти частью семьи, той, что у него никогда не было. Только благодаря смерти Кристофера, он понял всю ответственность на своих плечах за нынешние события, касающиеся как настоящего, так и будущего. Его жертва не должна быть напрасна, и он проследит, чтобы так оно и было, ведь отныне все будет иначе, и он чувствовал, что и сам стал куда человечнее, чем был. Он вытер слезы руками и лишь произнес: «Спасибо».
– Мы не должны забывать эту жертву, как и жертвы Артура Конлона Людвига, – он остался сидеть на месте, посматривая то на Итана, то на Майю, – Кристофер как‑то сказал мне, ещё в то время, когда я доказывал ему, что данный проект может состояться, он сказал: «Любое изобретение рано или поздно будет пущено во вред, в том или ином виде. Главное – успеть показать людям, что если пустить его во благо, пользы будет больше».
– И как ты хочешь действовать дальше? – Майя встала с пола.
– Мы должны думать, что сделать и как для лучшего будущего, пусть люди и не будут разделять это, на нас теперь лежит ответственность, и, несмотря на репутацию или ошибки, мы должны стремиться к цели.
– Вы ведь понимаете, что нас будут допрашивать, проверят каждую минуту сегодняшних суток, прежде чем допустят снова к работе? – Итан впервые за долгое время заговорил.
– Тебя только это сейчас волнует? – Майи не скрывала недовольства.
– Лучше, чем вы, я не скажу, да и говорить нечего. Это печальная участь, но это его выбор, который мы должны уважать, – тон его был слишком спокойным, и Майя понимала, в Итане что‑то изменилось.
– Не стоило тебе упоминать его семью. Это было подло и гнусно, ты очень меня разочаровал Итан.
– Ты говоришь так, словно хуже этого сегодня не было поступков. Я не хочу оправдываться или оправдывать его, не потому, что иду уступки, а потому, что уважаю его решение и взгляды. Мы все сегодня сделали многое. Судить надо не процесс, а его результат, уж ты‑то должна это понимать.
