Хм. Ничего как будто бы не изменилось за время моего отсутствия. Хорошо что хоть что-то в этой жизни время обходит стороной…
Всё те же блестящие витрины с красиво упакованными товарами на полках, шумные торговли и куча детей, бегающих по улице. Хаа…
…Только… Похоже я всё-таки повзрослел. Нет больше того очарования особенной атмосферой, что сопровождало меня всю юность.
Теперь от моих глаз не скрываются тайны. Давно не секрет ни чары на стёклах витрин, ни шёпот лёгких проклятий, тонущий в гвалте толпы… Разве что дети не меняются. Всё те же стайки у магазина метёл.
— Как всё сложно…
— Что тебя так гнетёт, мой мальчик?.. — вдруг раздался откуда-то сзади знакомый, до тошноты понимающе-весёлый, голос.
Чёрт!Только его здесь не хватало!
Нельзя сказать что я имею какие-то обиды на Альбуса сейчас, но наши отношения никогда не были идеальными.
Взять хотя бы знакомство, которое не задалось сразу. Возможно, в этом есть моя вина, но мне тогда едва исполнилось одиннадцать. Что было взять с мелкого мальчишки? Разве мог ребёнок предложить, насколькосерьёзно воспримет его откровения профессор?!..
Я жил и кхм…«воспитывался» в церковном приюте. Обстановка в котором, скажу прямо, складывалась не самая приятная… Но в своём положении изгоя виноват, как теперь понимаю, сам.
Уж не знаю, чего там накуролесила мать, но сын у неё получился на загляденье разумным. Моё развитие шлогораздобыстрее положенного. В этом и крылась главная проблема. Наверное, не опережай я обычных детей, всё могло сложиться иначе. Однако, история не терпит сослагательного наклонения.
Из-за тихушного характера, нянечки мало обращали на меня внимание. Ведь в отличие от сверстников, я не плакал, не капризничал и не дрался. Работницы приюта не считали нужным мне что-то объяснять и рассказывать…
Как же может такая умненькая лапочка чего-то не понимать, кого-то обидеть?!..
Любознательный вежливый ребёнок, не доставляющий проблем… Такого не обязательно контролировать. По крайней мере они так считали поначалу.
Рано открыв в себе умение колдовать я, не стесняясь, пользовался преимуществом. Кто мог объяснить, что ударить об стенку товарища, за то что тот взял твою игрушку — плохо?.. Что так делать нельзя, даже если можешь?
Ведь никто не наказывает за поступки, которых не видит. А совесть, как, собственно, и жалость у маленьких детей развита слабо. И я не являлся исключением из правила.
«Ну и какая разница, что я сделал это не прикасаясь?.. Хорошо же, взрослые ничего не заметили! Ты так не можешь?.. И что из этого?! Он всё равно слабее!..» — спорили мы с, тогда ещё, друзьями.
