— Вечно Вы не вовремя, Мико-сан! — надула губы голубоглазая девушка, нехотя вставая с насиженного места, и, взяв несопротивляющуюся брюнетку под руку, медленным, размеренным шагом вышла из комнаты, подмигнув напоследок седоволосому.
— Ох… когда она себе уже мужика-то найдёт? — тяжело выдохнула женщина, прикладывая ладонь к лицу и сокрушённо покачивая головой. Затем, наконец оторвавшись от своих мыслей касательно неугомонной, а от того — незамужней девчонки, она приподняла взгляд малиновых глаз, виновато поглядывая на седоволосого. — Ты уж не серчай на них… Молодые ещё, кровь горячая так и плещет внутри.
— Понимаю… — прежде чем ответить, ведьмак решил принять сидячее положение, с удивлением отметив, что лежал всё это время не на кровати, а на достаточно тонком матраце, через который чувствовались все неровности земли. Сама поверхность была сделана из плотной бесцветной соломы вперемешку с неизвестным Геральту травянистым растением, которое, будучи спрессованным, создавало нужную твёрдость.
Вытянув одну ногу, а другую согнув в колене, положив при этом на неё руку, Белый Волк любопытно провёл пальцами по поверхности пола, с интересом отметив, что несмотря на необычный материал строительства, он сохранял тепло и был приятным на ощупь. Женщина его отвлекать не спешила, давая возможность окончательно прийти в себя и создать чувство гостеприимности, которое, по её мнению, было наиважнейшей вещью, когда новый человек находился в её доме.
Ещё один интересный факт, отмеченный ведьмаком в процессе изучения комнаты, стал внутренний интерьер, а точнее его отсутствие. Единственными предметами мебели были небольшой чрезвычайно низкий столик около центра помещения, под которым лежали подушки похожие на те, на которых сидели ушедшие девушки, а также два встроенных в стену шкафа, которые места практически не занимали. Украшением для внутреннего чувства прекрасного являлись одиноко стоящая фарфоровая ваза с нанесённым на ней непонятным для Геральта рисунком, небольшая, но изысканная композиция из сухих и живых цветов, листьев, веток и корней и огромная картина на стене с изображённым на ней восхитительным оранжевым закатом.
«Никогда в жизни не видел таких домов. Как они не замерзают с бумажными стенами-то? Без камина или самой простецкой печки из обожжённой глины зимой жить туго, особенно если которую неделю мороз не отпускает. А у них мало того, что обогрева нет, так ещё и холод может с улицы запросто проникнуть внутрь. И где кухня? А стол для еды? Не верю я, что они едят на той маленькой столешнице…» — примерно в таком ключе пролетали мысли в голове у белоголового, пока он пытался понять, где очутился.
