Девушки поспешно спустились на землю, потирая отбитые поездной по ухабам места. Акено при спуске потеряла равновесие и чуть не упала, но была вовремя поймана за руку Маширо. Через миг их грубо растащили в разные стороны: к машине подошли ещё несколько солдат и, угрожая оружием, разделили экипаж «Хареказэ» на две группы, после чего Мисаки получила тычок прикладом в спину. Больше не было никаких приказов, как на берегу. Их выстроили в ряд, а потом обыскали и вытащили из карманов телефоны и почти все вещи. Было даже удивительно, что Акено оставили карманные часы, да и в целом её обыскивали не очень тщательно.
Их повели к одной из бетонных «коробок» и затолкали внутрь через зарешеченную дверь. Внутри царил полумрак, свет пробивался лишь через маленькие окошки под потолком, тоже забранные решёткой. Когда дверь захлопнулась, солдаты ушли, оставив девушек изучать тесное и совершенно пустое помещение, если не считать нескольких рваных тюфяков, набитых соломой, да примостившейся в углу дырки в полу, недвусмысленный запах из которой намекал на её предназначение.
— Что… что это за место? — Акено не поняла, кто именно задал этот вопрос, но ответа не знала. Как не знал его вообще никто.
— Это точно не секретная база, — сказала она, сев на край тюфяка и разглядывая фуражку в своих руках. — Может, это террористы?
— Террористы с техникой, не имеющей аналогов? — усомнилась Коко. — Может, они просто убирают свидетелей? Но почему именно так?
Среди экипажа раздались тихие всхлипы. Почти все были бледны и до смерти напуганы недавним зрелищем. Несложно было догадаться, что почти все были уверены, что их ждёт такая же участь, как и тех людей у траншеи. Акено глубоко вздохнула, стараясь не поддаваться панике. Где бы они ни оказались, надо было думать, как выбраться.
— Нужно осмотреться. Должен быть какой-то способ выбраться отсюда, — произнесла она. — Давайте подумаем.
Думать им позволили не больше часа. Потом раздались шаги, и за решетчатой дверью появился солдат.
— Кто командир? — спросил он.
— Я, — Мисаки поднялась на ноги и надела фуражку.
— На выход.
Дверь со скрипом открылась. Акено вышла на улицу. Солдат было четверо, двое из них — недавние конвоиры.
— Лицом к стене, руки за голову, — распорядился один из них.
Мисаки подчинилась, борясь с накатывающим страхом. Один из солдат обыскал её, ощупал карманы, а потом к её лицу прижали тряпку, смоченную какой-то жидкостью с незнакомым запахом. Акено попыталась было вырваться, но её крепко схватили за руки. Голова начала кружиться, ноги подкосились. Мысли спутались, начали тяжелеть веки. Перед тем, как сознание окончательно покинуло её, командир «Хареказэ» услышала шёпот у самого уха:
