— Ну-с, юноша, — сказал он грозно, — будем сознаваться?
В обширном кабинете, уставленным изящной (почти женской) венецианской мебелью кроме ректора сидели еще два человека. Профессор Ходос (он кивнул мне ободряюще) и неприметный человечек с лицом явного работника имперской СБ. (Почему-то у всех СБешников, КГБешников, НКВДешников и прочей шушеры лица неприметные и поганые до нельзя).
— В чем, Ваша Светлость?
Ректор столичной Имперской Академии — княжеская должность!
— А то вы не знаете?
— Все он знает, — вмешался особист. — Знает и понимает. Столько раз подарком её Высочества пользовался, что мы уже устали донесения фиксировать.
— Всего три раза, — невозмутимо парировал я. — Так мне принцесса его для того и дала, чтоб я в трудных ситуациях как бы пользовался её высоким покровительством. Это ваша служба отделалась двумя тысячами, — я повернулся к ректору и профессору, — представляете — оценили жизнь дочери императора в две тысячи золотых! Так что вполне законно я колечком императорским пользуюсь!
Ректор как-то иначе взглянула особиста, перевел внимание на меня:
— Придется вернуть, начальник СБ настаивает.
— А принцесса об этом знает?
— Ну ты и наглец! — возмутился человечек, оказавшийся представителем могущественного начальника СБ. — Скажи спасибо, что мы так долго твои бесчинства терпели.
— Я — дворянин, — повысил я голос. — Потрудитесь соблюдать приличия и не тыкать.
— Вы тут выступаете в роли инкогнито, так что особых приличий не заслуживаете. Кто вы на самом деле?
— А что, начальник не осведомил свою шестерку с кем придется иметь дело? А шестерка и щеки раздула. Я — сын Светлейшего князя Михаила Павлова, Аллен Павлов. И то, что предпочитаю в Академии не привлекать к себе внимание, никак уж не касается рядовых членов СБ. Я же тебя, тварь безродная, могу прямо тут заколоть и ничего мне за это не будет. А ты мне хамишь, условия диктуешь, пыль навозная!
Я не просто разозлился. Я просто до печенок прочувствовал, что я — княжий сын, представитель высокого рода. А простые люди с их медленным и стандартным мышлением, с их нечистой кровью и малыми правами на земле Империи для меня действительно — пыль на дороге.
СБешник видимо растерялся. Он соскочил со стула, поклонился залепетал:
— Простите, Ваша Светлость! Клянусь богом — не знал, не ведал. Просто исполнял поручение. Я — маленькая сошка.
Я не стал слушать, повернулся к ректору.
— Господин Иванов, — обратился как к равному, — прошу не раскрывать мое инкогнито. Я могу идти?
