– Риск есть. – повторил Максим, – Но он и так есть, и ещё долго будет есть, если его не попытаться обезвредить. Вот мы и попытаемся. Я ведь сейчас не план озвучиваю, а лишь обывательски размышляю на фоне появления феномена Харламова, оцениваю созданный нами инструмент, его возможности и открывающиеся перед нами перспективы. Сегодня наши шансы немного повысились, стоит ли омрачать такой день мыслями об Апокалипсисе?
– Не стоит, тут ты прав. Молодец, Валера. Не знаю, как насчёт США, но Тихонова он теперь точно похоронит.
– Вот отец-то порадуется.
– Чему? Он же у тебя военный.
– Военный пенсионер. Но при этом он коренной челябер.
– Даже так? Я думал, что он в ЧВАКУШ уже начальником курса попал.
– Вернулся он начальником курса, а попал туда ещё курсантом. Они с мамой раньше в соседних домах жили. Я тоже успел в Челябинске родиться, как раз перед самым его выпуском, в Комсомольск-на-Амуре ещё грудничком переехал, а через десять лет вернулся в квартиру деда, из которой уезжал. Отец тогда в Крыму служил, в Саках, а с квартирами там… ну, сами понимаете, Крым есть Крым, тем более Севастополь… и тут дед умер, вот кольцо и замкнулось. Отцу досрочно подполковника и в начальники курса в Челябинск, чтобы квартирный вопрос в Крыму не усугублять, а он меня в школу "Трактора", чтобы… чтобы хоккеистом… В общем, рад он сейчас, это точно.
– Я тоже рад. Не скажу, что за ваш "Трактор", но за Валеру очень. Максим, почему ты меня от рейда отстранил? Я знаю, что это ты, не юли.
– Даже и не собирался. Вы сугубо гражданский человек, Семён Геннадьевич, вам там не место. Там будут стараться убить нас, а мы будем убивать их. В рейд идут только те, кто хочет убивать врагов и готов быть убитым. Вы мне не подходите.
– Считаешь меня трусом?
– Ну, что это ещё за бабский заход, Семён Геннадьевич? Причём тут вообще трусость, кто о ней вообще когда-либо говорил? Мне не нужны в этом рейде готовые только героически погибать за Родину, мне нужны только те, кто за свою Родину будет убивать. Без всяких эмоций, как гильотина. Желательно сотнями и, при этом, без своих потерь. Как мясники на скотобойне. Чувствуете себя таким мясником? Вы уже готовы к обустройству собственноручно устроенного кладбища на пару сотен человек? Да, врагов, но всё-таки людей. Причём не в честном бою, когда вместо крови по жилам течёт адреналин, а подло подбираться и тихо резать по ночам. Мы будем убивать и союзных нам афганцев, которых нам специально для этого подставят, ради легализации среди пуштунских басмачей. Если готовы, скажете мне об этом накануне выхода, решение принимаю только я, поэтому согласования не потребуется, если будете готовы – пойдёте. Но не торопитесь отвечать, сначала хорошенько подумайте, представьте, как режете спящих и кем вы после этого станете. А ведь у вас двое детей, дочке всего восемь, ей ещё понадобится нормальный отец, а не вернувшаяся с диких южных гор машина для убийств. Брежневу осталось лет пять-шесть, несмотря на все мой потуги, кто его заменит?
