Побросав свои велосипеды у берега на мелкие черничные кусты, чем вспугнули задремавших уток, мальчики мигом стянули с себя ковбойки (так в те далекие годы назывались все без исключения мужские рубашки в клетку) и шорты, а Илья сбросил с себя и плавки, чем ввел в некоторое замешательство Ирсанова, сильно возмужавшего в минувшую зиму и теперь относившегося в своему телу настороженно и чутко, ища в книжном шкафу отца объяснения происходящим в нем переменам.
Он был на голову выше Ильи. Его жилистое и вместе мускулистое тело благодаря плаванию и баскетболу, в который он играл всю зиму в спортивной секции их школы, за зиму вытянулось, а плечи, как у всех пловцов, приобрели широкий разворот, в котором отлично читались все мышцы шеи, рук и груди. Все в его облике уже полностью исключало подростковую угловатость, с каждым следующим витком развития становилось гармоничным и отчетливо мужским. Все это вызывало в Илье волнение и в какие-то минуты это волнение Ильи бессознательно передавалось сегодня самому Ирсанову. Несколько раз за этот день Ирсанов ловил на себе взгляд Ильи. Тот вскидывал на Ирсанова свои густые ресницы и чему-то улыбался. И Ирсанов улыбался в ответ Илье, но чувствовал, как при этом загораются его щеки, увлажняются ладони и дыхание становится прерывистым и резким. И это тоже не ускользало от Ильи. Иногда он ловко садился на свой велосипед и, привстав на педалях, устремлялся вперед, а Ирсанов, тоже набирая скорость, догонял Илью и по мере приближения к нему даже подумал: «Хорошо бы, если бы у него не было велосипеда. Тогда я посадил бы его на раму своего и он был бы сейчас совсем рядом». От такой мысли у Ирсанова начинала кружиться голова, и он дважды даже терял управление велосипедом и чуть не врезался в какую-то толстую сосну. Илья замечал и это и заливался смехом, и вырывался вперед...
Оглядевшись вокруг, Ирсанов решил последовать примеру Ильи и тоже снял с себя свои новенькие ярко-красные плавки и кинулся в темную ночную воду, с шумом ее рассекая сильными бросками рук. Однако, когда он заметил, что Илья плавает значительно хуже, он счел неуместным демонстрировать перед ним свое мастерство и стал плавать «как все» — спокойно и тихо...
Вода в озере была теплой, она то темнела, то серебрилась, отражая в себе окружающий озеро лес — ближний и дальний, взлетавших над водой уток, огонек дальнего костра на том берегу и узкую ленту дымка над ним. И даже мотив чьей-то песни у костра, и маленькую лодочку, вдруг возникшую на озерной глади с одиноким и сосредоточенным на своем занятии рыболовом, и возникшую в небе одинокую звезду — яркую и покачивающуюся в небесах и в кругах ночной воды...
