— Раз, вы так долго молчали, чтобы сказать самые правильные слова, — Кантор улыбнулся улыбкой сытого котяры.
Тот не ответил. Теперь, чтобы выполнить дело, нужно снова закрыть чувства и воспоминания на замок — пусть ждут.
— Хорошо, давайте обсудим детали, — противная улыбка не сходила с лица Кантора.
Раз подумал, что они загоняют себя в ловушку. Что же. Он три года просидел в клетке, мечтая о свободе. И сейчас дело стоило риска — настоящая награда была куда более сладкой, чем все обещанные миллионы. Больше он не будет прятаться — да настанет время для мести, о которой он так мечтал, пока не забыл, поддавшись плену таблеток.
Когда они вышли из «Дома переговоров», Найдер перестал сдерживать довольную улыбку:
— Ну что, нарушим три наших правила? Ради какой-то таверны?
— Это твой дом. Ты не отдашь его. И мой уже тоже. Речь ведь не только о «Вольном ветре» — мы заработаем себе свободу и уважение.
Раз почувствовал, как лживо и предательски звучали слова. Да, он хотел помочь другу. И всем остальным, кому деньги могли дать исполнение мечты. Но это так легко отошло на задний план. Оказалось, у него тоже есть мечта, такая обжигающая и яростная, из чернеющей ненависти. Но ведь есть.
Найдер кивнул и повертел трость в руках.
— Я надеялся, ты скажешь правду. Со мной всё ясно, а ты? Не повторяй «И мой дом тоже!»
Раз засунул руки в карманы. Одной нащупал футляр с таблетками, другой — пачку сигарет. Он свернул на соседнюю улицу, но, увидев на углу дома табличку: «Улица Паровой котел 3», остановился. Та правдивая тройка, твёрдая — для большинства, но податливая — для немногих, только своих.
— Раз, — позвал Найдер. — Я никогда не видел у тебя такого выражения, как сегодня. Ты же ещё вчера был самым черствым ублюдком на свете, что изменилось?
Раз внимательно посмотрел на друга: с решительным упрямым взглядом, волевым подбородком, твёрдыми чертами лица. Тот никогда не подводил за три года. Может, прятался за ухмылками, за грубоватыми криками, но для своих не жалел ничего. Найдер заслуживал правды, ему можно довериться. Разум говорил так. Но противный голосок внутри напоминал о другом. Раз уже однажды заплатил за доверие, и если что, больше ему расплачиваться нечем — от него немногое осталось.
— У меня есть личные счеты и с аристократией, и с учёными. Я хочу это дело. Я должен довести его до конца, — с напором произнёс Раз. — Оказалось, есть чувства, которые не заглушить никакими таблетками.
— Месть? — друг сразу всё понял. — Почему имя дана Адвана так разозлило тебя?
