— Иля, — полувопросительно произношу. Я привыкла сокращать чужие имена, но не знаю, как с Князем поступить.
— Занято.
— Что?
— Ася твоя меня Илей называет. Попробуй ещё.
Мужчина машину заводит, но моё запястье не выпускает. Продолжает пальцами обхватывать и поглаживать. И ненавязчиво убрать не получается, когда хватка твердеет, на месте руку оставляя. И на каком месте — прижимает своей ладонью к бедру, не отпуская.
— Илья.
— Не вариант, Мстислава.
— Не называй меня так.
Бурчу, слыша полный вариант имени. Никогда его не любила, но мать на славянских именах помешалась во время беременности. Но не мне жаловаться, когда Мину вообще Гермионой назвали.
— Илюшка, — предлагаю, заранее зная, что откажется.
— Илюшкой нашего сына называть будешь.
— У нас не будет сына!
— Думаешь, только дочки родятся?
— Думаю, у нас с тобой никаких детей не родится. Хорошо, как ты хочешь, чтобы я к тебе обращалась? — знаю, что спрашиваю именно то, что мужчина хотел. Улыбается широко, выезжая обратно на трассу. — Ну так?
— Илюша хороший вариант. Милый, любимый. Боже, да, сильнее. Последнее лучше всего.
— Обойдёшься.
— Это ты пока так говоришь.
— Это я всегда так говорить буду, Илюш, — мне хочется имя с издевкой произнести, но получается удивительно нежно. — Могу звать тебя Илля, с двумя «л». Не так как, Ася.
— Илюша.
Кивает, будто не слышит моей последней фразы. Мы в тишине едим, а мужчина не позволяет радио включить. Перехватывает пальцы до того, как успеваю к магнитоле прикоснуться. Одного намёка хватает, чтобы больше не лезть. Ещё хуже будет, если две руки на его бедре окажутся. И так вздрагиваю каждый раз, когда мужчина по коже проводит.
На удивление, отсутствие музыки не мешает. Молчание не напрягает, не заставляет искать поводов для разговора. Да и говорить мне сейчас меньше всего хочется. На лишние вопросы отвечать, искать оправдания.
— Так что ты в банке делала? — Князь спрашивает спустя час, как мы по ночной дороге едем.
— У всех свои тайны. Я же не спрашиваю, что ты там делал.
— Работал.
— Вот и я работала.
— И кем же? В таком коротком платье и с красной помадой приличные девочки не ходят.
— Ты видел?
— Мы банк осматривали с самого утра. А тебя узнать было не сложно.
Меня обидой берёт, что вся маскировка не помогла. Поняли, что это я даже под другим образом, где от меня ничего не осталось. Но ещё слова Князя значили, что они знали, что я в банке буду. Уже заводя людей понимали, что выйдут со мной.
Я думала, что успела бы, будь хоть немного расторопнее. Случайность, что задержалась. А теперь понимаю, что даже если бы к выходу приблизилась, меня обратно бы затолкали. Только не ясно, зачем это Князю нужно было. Рисковать, лишь бы меня не выпустить.
