Зачеркни, ипёна мать!
Я прорвался в тыл врагу,
Жаль, что кончить не могу.
В жестких схватках изнемог.
Уж не чую рук и ног.
Стой, стреляю! – Крикнул он.
Враг у стана! Шашки вон!
Бьет к атаке барабан.
Жди трофеев! Твой Салтан.
Целый час ревел, как лось.
Кончить вновь не удалось
Вот гонец письмо доставил.
две сестрицы, против правил,
вскрыв над паром письмецо
сели думать на крыльцо
как бы так им исхитриться,
чтоб верней сгубить царицу.
– Подменить письмо? – На раз!
А в него вложить указ…
– Утопить в дерьме сестрицу!
–Да никто не согласиться.
–Я придумала сейчас!
Предоставить ей баркас,
и отправить на баркасе
к папе с мамой восвояси.
В день ненастный, перед штормом.
– Станет баба рыбам кормом!
В днище дырку осторожно…
– И гуманно, и надежно!
Как решили, так и было:
Мать царя письмо открыла
при боярах в день туманный
и прочла указ обманный
Приказала строчки эти
ото всех держать в секрете.
Кто расскажет – пишдобол
И получит в опу кол.
Среди ночи мать с дитятей
похватали словно татей
Помоляся, в час второй,
кинули в баркас с дырой,
Несмотря на непогоду
опустили в бурну воду
И на утлом сем челне
отпустили по волне.
Ночь ненастная настала,
на волнах баркас кидало
то с волны, то на волну.
Эдак враз пойдешь ко дну.
Тут открылась дырка в днище,
и вода фонтаном свищет.
Полчаса без сильных мер -
и "Сушите весла, сэр!"
Крикнул сын: "Какой мудак
здесь устроил нам бардак?
Ты ли, царь морей Нептун,
старый траханый пердун?
Ты физдуй своей дорогой!
Наш баркас, Нептун, не трогай!
А не то, как утону -
глаз на опу натяну,
И заставлю им моргать!
Ты ферштейн, ипёна мать?
(Где таких он слов набрался
я, друзья, не разобрался.
Может, в царские хоромы
вкрался слесарь незнакомый,
и, пока трубу варил,
вслух при детях говорил?)
Распахнул Нептун ипало,
и, видать, очко сыграло.
Хоть и царь морской он, но -
не железное оно.
Волны сразу ниже стали,
в небе звезды заблистали,
месяц путь пробил во мгле
и баркас пошел к земле.
Даже течь, под шум прибоя,
ссохлась вдруг сама собою.
Так бывает иногда:
может целкой стать пишда,
коль молиться капитально,
хоть у пляди привокзальной.
Вот баркас пристал ко брегу.
Нет ни пищи, ни ночлега.
И царевич щурит глаз:
– Эх, пожрать бы – в самый раз!
Может здесь полно зверья?
Но ни лука, ни копья.
Коль не конен, не оружен -
на пуя кому ты нужен…
Из трусов достал резинку,
тельный крест свернул в дробинку.
(Сложно, думаешь? Ну, прям!
Хули нам, богатырям?!)
И покрался вдоль ручья -
подстрелить хоть воробья.
Лишь поднялся по пригорку -
видит дивную разборку:
Под ракитовым кустом
