— Перестань играть со мной, Бальдр! Я не буду больше милосердной и утяну тебя в бездну! — Со склона вновь полетели камни. На этот раз большие валуны, и я прижался к расщелине, возле которой сидел, прикрыв голову здоровой рукой.
— Что мне остаётся, как не шутить, Хель? — прорычал я. — Я уничтожил Эйсир, разломал его на части!
— Ты уничтожил меч?! — прогремела Хель.
В небе полыхнула молния, и разразился гром. Хлынул дождь. Я вздрогнул от неожиданности и поморщился от хлещущих по лицу холодных дождевых перьев.
— Одну из частей увезла Мать! — Я бессильно сжал в руке амулет. — Меч не вернуть.
— Но ты как-то убил варга? — Хель топнула ногой по следам возни со зверем и кучке оставшейся от него чёрной грязи.
— Убил!
— Значит, убъёшь и Хассера, когда он придёт! — богиня смерти ухватила меня за лицо и яростно прошипела: — Я хочу, чтобы это сделал именно ты!
— Почему я?
— Потому что ты разочаровал меня и извёл ожиданием! Если вернёшься в Хельхейм, я приготовлю для тебя самый холодный край, где муки твои будут нестерпимы! Но если убъёшь Хассера, то не вернёшься…
Хель растворилась, и вместе с её исчезновением перестал идти дождь. На моих щеках горели следы от её прикосновения. По лбу с волос стекали капли. Я закутался в плащ, содрогаясь от страха и изнеможения. Меня затошнило.
Немного посидев и попив воды, я решил добраться до меча. С оружием под боком было бы спокойнее.
Я поднялся по склону и увидел в разрыве облаков, плещущееся вдали за скалами седое море. Я поднял меч и забрался выше, чтобы приглядеться, не видно ли отсюда чёрный берег Фёвикена, где стояли драккары Олава.
И я увидел берег. Но он был совершенно пуст.
«Проклятье!»
Меня накрыло страшное осознание: Олав направил ладьи на Тронхейм. Грядёт час битвы! Ведь Хёрд вряд ли ждёт гостей — Бьёрна убили, и он не донёс послание. Маргрет, Лейф и Годи окажутся под ударами чужих мечей и погибнут!
Я подбежал к краю обрыва и увидел блеск реки, вдоль которой мы ехали в Тюрберг с Годи и Лейфом. Два всадника метались у берега. Один отмахивался от другого, махал руками и тёр глаза. На нём была синяя рубаха. Нет, платье. Это была женщина. Это была Маргрет!
Второй, Годи с Лейфом в седле, что-то кричал ей, звал, но Маргрет вертела головой и направляла коня назад, к тому месту, где мы расстались.
«Почему они вернулись?» — удивился я и принялся спускаться.
Камни после дождя были такими скользкими, словно добро политы маслом, и я глядел под ноги, выверяя каждый свой шаг. Иногда я поднимал голову и бросал взгляд на берег, проверяя там ли ещё Маргрет. Они с Годи были всё ещё у воды и о чём-то спорили, махали руками.
