Караульные проснулись от женского крика.
— Охрана! — завопил Вали, выбегая обнажённым за мной во двор. Небо просветлело, но ещё было во власти ночи.
Бух-бух, — стучало моё сердце у самого горла. Грудь горела от частого дыхания. Я бежал, сломя голову, в сторону ворот. Люди Вали гнались за мной.
«Хоть бы Годи ждал меня!»
Я пронёсся по улице, зажатой меж низких, покрытых дёрном домов и увидел пузатого всадника с накинутым на голову меховым плащом. Я испугался и прижался к стене дома, но всадник скинул капюшон и махнул мне рукой. Это был Годи, и у его груди, запахнутый в плащ, сидел светловолосый Лейф.
— Бальдр, скорее! — рявкнул Годи, в его руке сверкнул меч.
Я запрыгнул в седло лошади, что приготовил для меня Годи, и мы помчались к воротам. Воины, преследовавшие нас, отстали. Но крики их донеслись до караульных на воротах, и те выбежали нам навстречу с факелами.
— Но! Давай! — приказал я лошади, и она, не смея ослушаться, налетела на двоих воинов и снесла их с ног.
Я чуть не вылетел из седла и не ударился головой о каменную стену, когда лошадь резко остановилась.
— Сейчас открою ворота! — выкрикнул я, поглядев на Годи.
Я бросился к поверженным караульным и снял с одного из них меч, пока они тёрли сломанные кости и скулили. На меня двинулись еще двое воинов, охранявших ворота.
— Хотите жить, уйдите с пути! — рявкнул я и шагнул им навстречу, встряхнув мечом в руке.
Наверное, мой вид был достаточно свиреп, потому что воины попятились. Я скинул с ворот бревно и толкнул двери вперёд. Годи пригрозил караульным мечом и выехал в створ ворот. Я подобрал факел, запрыгнул в седло и поскакал за ним.
Зелёные огни замигали из кустов, над дорогой закопошились чёрные тени. Я поравнялся с Годи и принялся выводить в воздухе огненные круги, желая напугать варгов. Лейф с заспанным лицом и круглыми от страха глазами следил за моими движениями.
— Почти рассвело, не бойся, — сказал я.
— За нами пустят лютую погоню, Бальдр! Нужно где-то спрятаться! Я уже слышу вой собак!
— Это варги, Годи.
— Говорил же тебе: уходи тихо!
— Уж как получилось.
— Куда скачем?! — оскалился Годи.
— Прямо.
— Проклятье, Бальдр, с тобой невозможно говорить! — выругался Годи.
Я сделал глубокий вдох, наполняя грудь свежим воздухом. Ветер бил в лицо, и я радовался ему, как ребёнок. Я радовался вновь обретённой свободе и шансу спасти близких. И, конечно, я радовался тому, что нервировал Годи — это тоже позволяло мне чувствовать себя живым.
