Я разомкнул губы, желая что-то сказать, но слова не вышли. Трайен прикрыла мне рот рукой и склонилась ещё ниже.
— В твоём напитке я размешала настойку болотного гриба. Очень мощное средство против порчи крови. Оно спасло много воинов, которых лихорадило после грязных ран. Это не вылечит тебя полностью, тут нужно, как говорила Гретта, принимать средство месяц, но завтра тебе будет значительно лучше.
Трайен гладила меня по волосам. Я молчал, стараясь сжимать желваки как можно незаметней. Я очень хотел обнять Трайен и поблагодарить, но не мог позволить себе даже поглядеть на неё.
* * *
Утром люди Вали собрались в путь.
— Фрелав, посади его на коня и свяжи покрепче! — приказал Вали. — Верёвкой и ремнями. Не жалей! Говорят, мертвецы дюже сильные.
Брат с хищной улыбкой прошагал мимо меня, звеня золотыми украшениями, и сел в седло.
Во дворе святилища было ветрено. Кое-где стояли лужи, покрытые ледяной корочкой. Фрелав вытолкнул меня с порога дома, и уже с меньшей церемонностью, нежели вчера, перевязал мне руки за спиной. Он помог мне забраться на коня и закрепил поводья жеребца за луку своего седла.
Мы снова пересекали бирюзовое озеро. Погружённые в ледяную воду ноги немели, и я едва удерживал равновесие. Несколько раз я чуть не вывалился из седла, но не позволил дать повода для смеха.
Мы выехали на тропу.
— Мертвец ходячий! — фыркнул Фрелав, растянув на губах улыбку. — Интересно, зачем тебе жена конунга? Разве у драугов встаёт хрен?
Хирдманы гулко засмеялись. Я принял безразличный вид, будто слова их не задевали меня и не лишали чести Маргрет. Я продолжал изображать из себя безразличного остекленевшего мертвеца, и только боги знали, чего мне это стоило.
Холодное дыхание ветра остудило гнев и освежило мне голову после дней, проведённых взаперти. Чёрные скалы присыпал снег. Видимо, пока я лежал недвижимым, над святилищем бушевала буря. Но теперь мир казался спокойным, светлым и чистым. Небо розовело за холмами. Пепельные, с примесью золота, облака стремительно проносились над изрезанной скалами линией горизонта.
Дорога стала шире, и Фрелав поравнялся со мной.
— Не помер ещё, драуг? — прыснул он, склонившись достаточно близко.
Я хотел боднуть его головой, сломать нос и выбить лбом пару передних зубов.
«Если врежу ублюдку, то до Вали мне уже не добраться и не спасти Маргрет…» — я едва сдержал себя.
Мы возвращались тем же путём, каким я с Годи и Лейфом прибыл в святилище. Интересно, где они? Добрались ли до укрытия? Я приказывал своему сердцу быть чёрствым, ни к кому не отзываться теплом. Но в груди что-то вздрогнуло при мыслях о мальчике, которого я хотел считать своим сыном.
