Он выпустил меня из объятий.
— Сейчас мы приготовим лошадей и отправимся к конунгу Хёрду, — проговорил Олав. — Он велел привести тебя к нему, когда Йорунн… поднимет тебя.
— Кстати, а где старуха? — Я пошарил глазами по двору. — Не хорошо уйти, не простившись.
— Она спит, и будет спать ещё много дней, — сказал Торир. — Обряд потребовал много сил. Она ведь не старуха, ты знаешь? Йорунн была молода, но договор с Хель, чтобы она отпустила тебя, стоит дорого.
Я растерялся, ноги подкосились, и я уселся на скамью, стоявшую возле крыльца.
— Йорунн была молодой? — удивился я. — И отдала свою молодость за возможность вернуть меня из могилы?
— Именно, — кивнул Олав.
— Видимо, у вас тут дела действительно плохи…
— Поверь, молодость одной женщины ничего не стоит, когда под угрозой вся страна: все мужчины, женщины и дети, — яростно блеснул взгляд Торира.
Холодный ветер трепал мне волосы и пробирался под полы плаща. Начинал накрапывать дождь. Я глядел на небо и чувствовал, как оно всё сильнее давило на меня. Я вспомнил холодный ветер Хельхейма и чувство невыносимого одиночества. Быть мёртвым вновь мне совершенно не хотелось.
— Что ж, — вздохнул я, поднимаясь. — Поедем, посмотрим на моего брата конунга. Может быть, в пути память ко мне вернётся.
Мы подошли к конюшне. Торир вывел лошадей, и все они взволнованно заметались, заржали и поднялись на дыбы.
— Тише, тише! — воскликнул Олав, схватив одну из них за поводья.
Торир зло хлестнул вторую и выругался. Я хотел помочь с третьей, но понял, что причиной их волнения был я сам — мертвец, поднятый из могилы.
Я отошёл в сторону. Торир продолжал хлестать бедную лошадь.
— Ладно, ладно, не бей её! — проговорил я. — Они напуганы, но в этом нет их вины.
Когда я отдалился достаточно, кони присмирели.
— Похоже придётся мне идти пешком, — невесело хмыкнул я.
Олав и Торир поглядели на меня, а потом друг на друга, и во взгляде их было много тревоги.
— Это будет медленно! — буркнул Торир. — До ночи к жилью не дойдём, твари выползут из щелей и нападут на нас!
— Что ж, у нас нет выбора, — проговорил Олав. — Пойдём лесной дорогой, разведём костры. Огня они боятся.
— Какие же вы трусливые! — воскликнул я. — Тоже мне хирдманы конунга!
Я запахнул плащ и первым двинулся к воротам.
— Далеко топать до моего братца? — оглянулся я на спутников, которые всё еще стояли в нерешительности. — Идёте?
Олав намотал поводья моего коня к луке своего седла и тронулся. Торир затянул ремни на тюках своей лошади и направился следом.
