— Тёмным тварям преграждает путь вода. Люди в святилище в безопасности, — ответил Годи. — Пошли.
Воин направил лошадь в воду. Она сопротивлялась, ржала и мотала шеей, но покорилась и понесла Годи к островку, на котором стояло святилище. Я направил лошадь в воду следом. Мой конь оказался более спокойным, почти безразличным. Возможно потому, что не смел противиться воле живого мертвеца.
Стопы коснулись ледяной поверхности — вместо ожидаемой прохлады я почувствовал обжигающую боль. Я переживал за Лейфа и прижал его к себе крепче.
— Мне страшно! — охнул парень и замолчал от того, что у него перехватило дыхание.
— Сиди спокойно, малыш, — приказал я.
Я почувствовал, как конь оторвался ото дна и поплыл. Мои голени и бёдра погрузились в жгучую пучину. Я сжимал мышцы, чтобы не потерять чувствительность. Через несколько мгновений мне показалось, что я даже привык, и смог бы даже искупаться. Нет, холод земли несравним с холодом Хельхейма.
— Ого, какие у нас гости! — произнесла женщина, и я поднял глаза вверх. — Неужели Ярл Бальдр пожаловал?
Старая жрица в плаще из серебристого меха стояла на берегу. Её грудь украшала подвеска из золотых дисков, пепельные волосы спускались распущенными по плечам и достигали самой поясницы. У её ног сидела белая кошка со вздыбленной шерстью.
Я сошёл с коня и взял Лейфа на руки.
— Отведи меня к Маргрет! — потребовал я.
— Маргрет? — удивилась жрица. — Маргрет здесь нет. И уже очень давно как не было.
— Это же Лейф! — удивилась жрица, заглянув в лицо мальчику у меня на руках. — Что с ним?
— Он ранен. И в рану попал моя кровь — кровь драуга, — прохрипел я.
Глаза жрицы округлились, она замерла в растерянности.
— Твоя кровь?! — рявкнул Годи из-за моей спины. — Ты навредил мальчику?
Воин схватил меня за плечо и развернул к себе. Я сглотнул. Мне потребовалось несколько ударов сердца, чтобы найти смелость и встретиться с ним взглядом. Лейф у меня на руках застонал.
— Ты понимаешь, что он единственный сын конунга?! — напирал на меня Годи. — Ты опасен для всех, к кому прикасаешься! Отдай его мне!
Воин забрал у меня Лейфа, я не стал сопротивляться. Я навозился с мальчиком и порядком устал. От меня больше ничего не зависело. Я должен был привести Лейфа в святилище, и я это сделал, — убеждал я себя, хотя меня трясло от мысли, что мальчик может из-за меня погибнуть. Даже, если это был не мой сын.
Годи и седовласая жрица ушли вверх по выточенным в скале ступеням. Я разозлился и остался у кромки воды наедине с лошадьми и нахохлившейся кошкой, которая не сводила с меня жёлтых глаз. Я достал зелье Йорунн и потряс флягу. Кошка зашипела, шерсть на спине встала дыбом.
