— Видимо, он приплыл в гости к Вали, — произнёс я.
Мы двинулись вперёд. Холмы остались позади, дорога пересекала долину и тянулась к новому перевалу. Слева открылся большой простор с чёрным лавовым пляжем и несколькими деревянными пристанями, справа на значительном отдалении стояла усадьба с высокой стеной из сложенных друг на друга камней.
Ветер дул со стороны моря и доносил запах тухлых водорослей и соли. Со стороны усадьбы приближалось трое вооружённых всадников. Мы встретились с ними на дороге.
— Ярл Бальдр, — поприветствовал меня старший из воинов. На нём был кожаный доспех с рисунком лошадей на груди. Наплечники блестели металлическими пластинами. Засаленная борода спутанным комом торчала с подбородка. — Живой! Ну надо же!
Все трое всадников сошли с коней и обступили нас.
— Ну, если можно так назвать, — прищурился я, приложив руку к ране на боку. — Кто ты? Мы знались прежде?
— Может и знались, — воин потупил взгляд и сглотнул. — Я Эйнар. Видел, как ты умер… — он почесал бороду. — Я хирман ярла Вали и был с ним, когда…
— Спасибо за честность, — я не дал договорить воину.
— С вами Лейф, что с его ногой? Ранен? — Эйнар перевёл взгляд на мальчика, которого Годи спустил на землю и поддерживал за плечи…
Я поглядел в сторону берега и увидел, что первые ладьи пристали к берегу, и с них неспешно высаживались вооружённые люди.
— Да, Лейф болен, и мы ведём его в святилище, — ответил я.
— Твой брат здесь, в усадьбе. Не хочешь с ним увидеться? — сдвинул брови Эйнар.
Я ощутил опасность. Кровь в жилах похолодела. Вали уже посылал за мной людей и хотел пленить меня: ему нужен был меч. Надо бежать.
— Обязательно, — кивнул я.
Я медленно повернулся к своим спутникам, и увидел, как они вздрогнули при виде выражения моего лица. Они поняли меня без слов, и я был им за это благодарен.
Мой кулак резко ударил Эйнара в кадык, и воин закряхтел, схватившись за горло. Я выхватил нож. Справа и слева лязгнула сталь. Нас было трое, и врагов — тоже. Но мы атаковали первыми.
Я всадил нож Эйрику в живот, надавив всем телом. Доспех его не спас. Кони на груди печально согнули шеи, когда Эйрик упал на землю. Я испытал пронзительное чувство сладко-горького отмщения и подумал, как же упоителен будет миг, когда я рассеку топором рёбра Вали!
Я оглянулся на Годи и Бьёрна: они уложили двух других воинов, а Лейф прижался к земле, бледный от увиденного.
— Что за дела, Бальдр?! — встряхнул окровавленным мечом Бьёрн. — Ты всех за собой в могилу свести хочешь? Ты безумен!
