Во-первых, я младше. Не на много, но всё же. Во-вторых, она, считай, мой препод. В-третьих, характер у меня не подарок. И в-четвёртых… Вздыхаю. Когда она меня демонстративно бортанула в прошлом году на закрытии сезона, я, психуя, при ней взасос врезался в первую попавшуюся девку. Кретин!..
После этого ни одного взгляда в мою сторону. Полный игнор. А потом уехала…
А до этого взгляды были… Я их чувствовал. Они меня наживую вспарывали и по ночам спать не давали.
Алёна делает шаг в сторону. И я тоже, преграждая ей путь.
— Марат, стоп.
Еë ладонь ложится мне на грудную мышцу.
Мля…
На мгновение темнеет в глазах от яркой картинки, как сгребаю её, впечатываю куда-нибудь… И наконец-то получаю этот вожделенный рот!
По затылку мурашки. Мышцы сжимаются, реагируя, на прилив крови ниже пояса.
Мне хочется вдыхать её выдох и снова возвращать его ей, наполняя собой её лёгкие. И так, пока не задохнемся.
У меня тьма шизанутых фантазий! Ей лучше о них никогда не узнать.
Видимо, увидев это всë в моих глазах, поспешно одергивает руку.
Пытаясь расслабиться, наклоняю голову из стороны в сторону, щелкая позвонками.
— Рюкзак, — требую я, снимая с неë его практически силой.
В этот раз пасовать я не стану.
— Тарханов! — бессильно шипит она, смущённо оглядываясь на стоящих неподалёку тренеров.
— Чего? Коллеги осудят? — улыбаясь, мстительно прищуриваюсь я.
— Представь себе.
Выдергивает у меня рюкзак.
— Отдай, ради Бога! — рука разжимается сама.
Это клиника какая-то. Пластилиновый Тарханов, мать её. Вот зачем отдал?
Алёна сбегает к тренерам в кружок.
— Алёнка, привет! — целуют они приветственно еë щеки.
Ревную? Да, не то слово! Но в романах Ростовская замечена не была, хотя со всеми у нее хорошие отношения. Особенно с Бессо… Нашим тренером. С чувством зашвыриваю свою спортивную сумку в багаж.
Замечаю в толпе своих друзей возле входа в автобус. Иду к ним.
— Доброе утро, Бессарион Давидович.
Не глядя пожав мне руку, тренер втирает молодняку:
— Знаешь на чем самбист сливает спарринг с дзюдоистом? Он «отдает шею». Дальше удушающий и всë! Но, у дзюдоистов слабые ноги…
Ухожу дальше.
Шлепаем «пять» с Ромкой Шмелевым и Яшиным. Это братишки. Мы с детства дружим.
Оглядываюсь.
— Максимовну ищешь?
Нашёл уже.
— Какая она тебе Максимовна? У нас четыре года разницы.
— Пять.
— Ну, пять…
И это с еë точки зрения «не комильфо».
Вздыхаю… Бесит это! Причём здесь вообще возраст? Нет, в этот раз этот бред меня не отморозит. Твоя очередь сдаваться, Ростовская!
