— Садитесь, прошу. Выпейте со мной.
Близнецы занимают место напротив. Лавка под ними жалобно скрипит, стол сдвигается. Еще бы. Гладиаторы, получившие подготовку в настоящей, хорошей школе с правильным питанием — чаще всего великаны.
Высокий протягивает правую руку через стол. Она чудовищно большая, гладкая, без волос, и длиннее левой на пол-ладони минимум. По такой лапище легко опознать профессионала.
Мы пожимаем друг другу запястья.
— Школа, говоришь? — Старший хмыкает. — Школа Галлов. А этот малыш, — он кивает в сторону рубленноухого, — из Капуи, из школы Менавра.
— Зачем вы здесь?
— Деньги, — Старший ухмыляется. Шрамы приходят в движение. На удивление, от улыбки его лицо становится добродушным. — Римские Игры. Пропретор хочет сделать гостям красиво.
Младший кивает. Я невольно смотрю на его обрубленное ухо.
— А мы не против. Мы любим делать красиво… когда платят по красоте.
Возвращается Мирца. Ставит на стол кувшин с вином и чашу, наклоняется ко мне.
Шепчет:
— Шел бы ты отсюда, солдат.
А мне смешно.
Хорошие ребята. Понятные мне.
Я многого в этой жизни не понимаю. Так пусть хоть что-то приносит мне душевный покой. Вот эти ребята, кровь на острие меча и песок арены…
И крики толпы.
Нет, я не гладиатор. Я никогда не дрался на настоящей арене.
Но я видел, как кровь многих достойных бойцов впиталась в песок. Там все было просто и понятно.
Я отодвигаю тарелку, поднимаюсь:
— Пора мне. Удачи, парни.
— Бывай, солдат.
* * *
За столом рядом с дверью режутся в латрункули. Рыжий играет черными, его приятель, сидящий ко мне спиной — белыми. Колоритная парочка.
И, кажется, рыжий уже загнал «орла» противника в ловушку.
Я иду к выходу. В последний момент один из игроков вскакивает и загораживает мне дорогу.
Ну и рожа! На левом глазу — огромное бельмо.
— Чего тебе, солдат? — говорит бельмастый. Таким тоном, словно это я у него на пути встал.
Поднимаю брови. Не об этом ли пыталась меня предупредить Мирца?
— Ну, раз ты спросил. Я ищу местного мага. Знаешь, где он живет?
— А тебе какое дело? — выговор у бельмастого явно не римский.
— Свое.
Бельмастый качает головой.
— Ты не слишком о себе возомнил, солдат? Зачем «мулам» понадобился наш колдун, а? Ты соглядатай? Соглядатай, да?! Награды захотел? — он накручивает себя. Делает шаг — меня обдает вонью гнилых зубов и чеснока. — Скажешь, что ты здесь делаешь, или правду из тебя вынуть? Вместе с кишками?!
В руке у него появляется нож. Блестят следы свежей заточки.
— Ты с кем разговариваешь? — рыжий поднимает голову, словно только что меня заметил. — С этим, что ли? Чего тебе, солдат?
