Или уже два?
Неважно, у нее не было ни времени, ни желания беспокоиться о несуществующей личной жизни.
Сосредоточившись на мерцающем экране монитора, она немного удивилась, обнаружив перед собой открытое окно электронного письма. В поле «Кому» и «Тема» было пусто. Ей бы пригодилась подсказка о том, что она собиралась написать. Положив пальцы на клавиатуру, словно это могло запустить ее мозг, Эрика ждала, что мысли вернуться к ней…
Миг. Еще один. И еще…
Ну, это ни к чему ее не привело, ну разве что к осознанию первых проявлений раннего Альцгеймера и нет, это была не шутка.
На ее опыте, люди, побывавшие на грани жизни и смети или испытавшие ужасную личную трагедию, шли двумя путями. Они либо становились бесстрашными и постоянно ходили по краю, словно конечность жизни смертных к ним больше не была применима… либо же они становились ипохондриками-отшельниками, которые благодаря паранойе в каждом заусенце видели повод для ампутации руки, каждая простуда — это предвестник пневмонии, а все нормальные боли, ломота и простая забывчивость — признаки рака, еще раз рака, другого рака и/или деменции.
Она относилась к последним.
— Но я же в норме, — сказала Эрика, онемело оглядываясь по сторонам.
Открытое помещение отдела по расследованию убийств, кабинки ее товарищей-детективов, а также вспомогательного персонала — все было безлюдным, разнообразные офисные кресла отодвинуты от столов после того, как коллеги много часов назад ушли домой. Тут и там, на невысоких разделительных стенках рабочих мест болтались блейзеры или куртки, на каждой рабочей поверхности были расставлены кружки, блокноты, папки и ручки. Хотя большая часть мониторов была выключена, несколько экранов горело, на заставке на ждущем режиме парили эмблемы значка ОПК.
Когда в носу защекотало, и она чихнула, Эрика спрятала рот и нос в сгибе локтя.
— Прошу прощения, — прошептала она в полном одиночестве.
Опустив руку, Эрика обхватила чашку… и, слава Богу, яванский кофе оказался таким холодным, горьким и мерзким, что его вкус вернул ее к реальности.
Поморщившись, Эрика поставила чашку на стол.
Трей оказался прав. Ей не стоило заходить туда. От диспетчера она узнала, что жертвы — супружеская пара в возрасте, их молодая дочь, а также не связанный с ними родственными связями молодой мужчина… и не было признаков взлома. Она знала, что все это значило. Но отказалась воспринимать себя реально, потому что слишком долго жила в страхе, горе и злости, и поэтому она не умела сдавать назад. Не понимала, когда стоит это сделать.
