Я смотрел, как ее «мерседес» скрывается в конце улицы. На его чистой поверхности играло яркое солнце. Вскоре машина скрылась за углом. Я опустил взгляд на фотографию у меня в руках. Мама, Джини и Лаура на ней выглядели такими молодыми. Казалось, они ни о чем не беспокоятся, ничего плохого не случится, они навсегда останутся вместе, счастливые и смеющиеся.
День выдался солнечным и радостным. Иногда в такие вот погожие дни пожилая женщина на другом конце деревянной набережной продавала цветы. Я торопливо спустился туда, где стояла ее тележка. Внутри меня будто светило солнце, мне даже казалось, что мои ноги сейчас оторвутся от мостовой и я взлечу высоко над городом. Женщину я нашел на том же самом месте и за пять долларов купил у нее чудесный букет из красных, розовых и фиолетовых цветов. Домой я практически бежал, так мне не терпелось подарить их семье Лоренц.
Когда я вернулся в квартиру, социальный работник уже ушла. Миссис Лоренц притянула меня к себе и обняла.
– Я так рада, что ты здесь, – сказала она. – И очень тебе благодарна. – Она приняла от меня цветы и полезла в шкаф за вазой. – А теперь иди располагайся в своей комнате.
Все свои вещи из кабинета Меркуриус перенес в столовую. Я просил его этого не делать, но он меня не послушал и перетащил, пока я был в школе. Хотя прикольные штуки, вроде фотографий галактик и моделей самолетов, все же оставил. Я заглянул под блестящую ткань, скрывающую модель Луна-парка 1905 года, которую Меркуриус сооружал на день рождения Галлеи. Продвинулся он недалеко: выложил золотой фольгой у основания башни и вдоль линии пляжа. Саму фольгу он слегка смял, чтобы ее текстура создавала ощущение океанских волн.
Над моделью висел пустой кусок пробковой доски, с которой Меркуриус снял все свои схемы и зарисовки трюков. Он разрабатывал их для грандиозной вечеринки в Музее естественной истории. Теперь туда я решил повесить постер Чубакки. И пока втыкал кнопки, размышлял, как скоро придется снова их вытаскивать.
В комнату вошла Галлея с Флипом и плюхнулась на кровать. Наблюдая за тем, как я вешаю постер, она сказала:
– Значит, ты действительно остаешься.
– Ты не слишком-то этому рада, – заметил я.
Она выглядела расстроенной.
– Нет, я рада. Тем более что на следующей неделе мне предстоит очередной курс химиотерапии. Его нужно проходить раз в неделю. Только потом еще несколько дней после него я чувствую себя ужасно. Так что и тебе придется несладко. Ладно, Коффин, я шучу. На самом деле это круто, что ты здесь. Теперь мы можем друг друга подбадривать.
