Я проверил, нет ли эсэмэсок от Галлеи. Пусто.
Я отключил в телефоне функцию отслеживания местоположения. Этому меня научил один паренек-хакер из детского дома. Он частенько сбегал, а потому умел скрываться, пока у него не заканчивались деньги или он не заболевал. Естественно, копы попытаются меня отследить, когда тетя Джини к ним обратится, а рано или поздно ей придется это сделать. Но тогда и Лео ничего не останется, как рассказать ей, что он меня ударил. Я не хочу, чтобы он садился в тюрьму, но и в этот кошмар ни за что не вернусь.
Солнце село, и воздух в парке быстро остыл, поэтому мы с Флипом перебрались в автобус. Я крепко прижимал его к себе, а он даже не пытался вырваться. Я сильно дрожал, отчего пес трясся еще сильнее. Я старался гнать мысли о том, что у меня ничего не получается. Наверное, это хорошо, что мамы нет рядом. Так она хотя бы не видит, как я испортил всем жизнь: Джини, Лео и больше всего Галл ее.
Я настолько разволновался, что даже начал хрипеть. Пришлось сделать три вдоха из ингалятора. Но из-за слез было трудно в течение нескольких секунд удерживать лекарство в легких, прежде чем выдохнуть его. Я рыдал, как в приступе паники, когда сердце стучит быстрее, чем во время бега. Только я не бежал. А просто сидел, понимая, что вся моя жизнь – ошибка. Иначе быть не могло. И вот тогда я начал прозревать: мама мертва. Да, я знал, что ее нет, но теперь по-настоящему это осознал. Тесс Коффин больше не существует на свете. Если бы она хоть где-то существовала, то не позволила бы нам с Флипом оказаться в такой дрянной ситуации. Из своего параллельного измерения она могла бы нашептать мне правильные слова и подсказать, что делать. В некоторых детских домах я чувствовал одиночество, но такое – никогда. Сейчас я оказался совершенно беззащитным, а хуже всего – я не мог защитить Флипа. Потому что просто не знал, куда пойти.
Я включил на телефоне видео, где мама в супермаркете пробовала сыры, строя из себя модную даму, говорившую с фальшивым британским акцентом. «А вот у этого очень насыщенный вкус. Попробуй, дорогуша». И женщина в сетке на голове тоже начинала невольно улыбаться. Потом я принялся рассматривать наши с Галлеей селфи, которые она делала и присылала мне. На фото мы стояли, соприкоснувшись лбами, и везде с нами был Флип. В эту минуту я не выдержал, выключил телефон и до боли зажмурил глаза. Затем сунул Флипа под толстовку. Очень скоро он перестал дрожать и, высунув голову из воротника, лизнул меня в шею.
