— Масика! — рявкнула Котя. — А я и знаю! Почти точно! И ни о чём не жалею, между прочим. А с твоим послушанием ты как раз и просидишь в тереме до сороковника, ожидаючи своего престарелого Ромео. Вот только тебя, Джульетту перезрелую, вялым тараном потом не возьмёшь.
Я уже открыла рот, собираясь припечатать Котю, как следует, но заметила, как лихорадочно блестят её глаза и как трогательно она прижимает ладошки к животику… И мне стало её так жалко!
— Да ладно, Коть, — примирительно улыбнулась я. — Может, мне и раньше повезёт.
Моя воинственная карапузиха сразу обмякла.
— Бабайка, прости! — Котя всхлипнула и бросилась меня обнимать. — Я такая дура! Конечно, тебе повезёт больше всех! Ты вообще молодец! Кремень! Я же помню — ты всегда говорила, что это будет Ромка. Так и будет! Только ты не обижайся на меня, это всё гормоны.
Я согласно кивнула, обнимая подругу, а в голове уже развернулась трагикомедия:
Ромка, поняв, наконец, к сорока годам, что жить без меня не может, взбирается по бельевой верёвке ко мне в терем. Весь в благородных сединах, с боевым тараном наперевес… А я, верная пожилая девственница, жду его в одних красных туфлях и с хлебом-солью в руках…
Жесть! Я аж головой тряхнула, прогоняя бредовое видение.
— Коть, ты мне лучше скажи, ты кому-то из предполагаемых отцов говорила об ответственности за твоего Пу… Масика?
— А как же — обоим! — Котя шмыгнула носом, а я постаралась сохранить невозмутимость на лице.
— И что эти оба?
— Эдик сказал, что типа он не при делах, но и мне тоже так кажется. А Серый… Серый меня послал. Очень далеко… И угрожал, — Котя печально согнулась, зажав ладошки между колен. — Это же я, овца, из-за него Эдика бросила.
— Вот козёл! — я рассвирепела. — А кто он, этот Серый-то?
— Вот вы где, свистушки! — окликнула нас Василиса. — А ну, бегом за стол, только вас все ждут.
Ох, как же я не люблю эти совместные трапезы! Нет, поужинать в компании папы и Василисы мне всегда приятно. Котя, опять же, своя, и её присутствие не может испортить мне аппетит. Но Львовичи… Я недовольно поморщилась и удивилась, как рванула Катюха, едва услышав слово «стол». Как из голодного края! Хотя, она ведь двоих кормит.
***
Та-да-ам!
Оказалось, что Львовичи — это цветочки. А вот могучую ягодку, возвышающуюся посреди столовой, я не видела четыре года и готова не видеть ещё двадцать раз по столько. Зато он, похоже, меня ждал…
— Кого я ви-ижу! Ла-ли-та! У-ух, да ты просто секси, детка! А кого это ты там прячешь? Ну-ка, ну-ка…
