– Бай-дзэ, всё завтра. Сейчас мне важно оказаться в моём любимой ванной. Там…
Я оказалась на своём этаже и подошла к двери, постучала костяшками пальцев. Мои духи учуят мой запах и сейчас откроют.
Отчаянно хотелось прислониться к стене, прикрыть глаза и бессовестно захрапеть. И плевать, что я-же-госпожа. Я – чудовищно уставшая ши-хотори, которой Кагеноками показал совсем не то, чего она ждала. Теперь мне есть, о чем подумать, чем заняться и взывать, потому что ничего непонятно.
– Мардж! – рявкнул Бай-дзэ и ухватил меня за плечо.
Именно в этот момент открылась дверь.
Моему взору предстал залитый светом коридор, моё любимое кресло и изящная женская ножка в черном чулке.
Выше находилась тёмно-зелёная юбка-карандаш, такой же пиджак и золотые украшения. Особенно ярко сверкал родовой перстень Запретных артефакторов на длинных пальцах руки, державшей бокал с шампанским. Мой бокал. Бокал из прекрасного набора, который в своё время мне подарил один тлен-авивский джентльмен, рассчитывавший на больше, чем ужин на берегу Химэ-кавы.
А ещё была улыбка. Такая… вежливая, удивительная и настолько ядовитая, что впору было бы падать замертво.
Передо мной сидела Юдит Ноах собственной персоной.
Я чуть не застонала. Дражайшая свекровь же сообщила, что прибудет с визитом. Правда, не уточнила, когда именно. А я сдуру дала добро. Именно это разрешение на чжу и дало ей возможность войти. Другой вопрос, что кресло двигать не стоило.
– Доброй ночи, Марджари, – произнесла Юдит. – Да хранят духи тебя в столь позднее время, когда вдова должна скорбеть за своим так несвоевременно почивший супругом.
– Да не зайдёт солнце за вашей спиной, госпожа Ноах, – ответила я, не моргнув и глазом. – Ой, зашло. Ночь ведь.
В зелёных глазах Юдит вспыхнул гнев, но я улыбнулась самой из свих обворожительных улыбок. Потом дала знак Бай-дзэ удалиться и зашла в дом. Неторопливо сняла плащ и повесила его на вешалку в виде маленькой совы.
– Ночь, – тем временем послышался за спиной голос свекрови. – Кажется, самое время, чтобы успеть спрятать юного любовника до прихода матери своего супруга.
Я обернулась и с интересом посмотрела на Юдит.
– Любовника? – мягко уточнила.
А потом щёлкнула пальцами, и поток чжу подхватил кресло вместе с госпожой Ноах и перенес в гостиную.
– Передвигать чужую мебель – нехорошо, – сообщила я, входя следом.
Надо отдать должное выдержке Юдит – она даже не пискнула. Что там! Даже шампанское не расплескала. Вот это профессионализм! И специально же переместила кресло, чтобы встретить меня прямо у входа. Браво.
