Дверь скрипнула, открываясь, послышались голоса, снова грохот двери и тишина. Горкан зашёл в дом.
— Он-то зашёл, — прошептала я раздосадовано, — а нам с тобой что делать? — спросила беззаботного лилохвоста. — На улице не июнь поди…
Вздыхая и косясь на оккупированный пришельцем особняк, я почувствовала, как на нос мне упала снежинка.
— Не хватало нам ещё снегопада… — вздохнула я. — Интересно надолго этот Горкан пожаловал?
Близился вечер, небо постепенно начинало темнеть, потому гость в особняке вряд ли задержится. А значит, и нам с Озриком нет смысла никуда отходить, тем более перед сумерками. Не хватало ещё разгуливать с «бесценным лилохвостом» по темноте и вдали от дома.
Моё настроение мрачнело вместе с небом, а ноги и руки начинали замерзать. Чтобы согреться, я принялась ходить по кругу и мысленно готовила себя к худшему: что закоченею тут под забором и оставлю бедного Озрика сиротой. Мои мрачные мысли были прерваны стремительным и весьма болезненным снарядом. Сзади, исподтишка, кто-то зарядил мне снежком по затылку.
Едва не вскрикнув от испуга, я обернулась, готовясь дать отпор, и получила ещё одним снежком в грудь.
За забором стоял Орман Ронерс, радостно улыбаясь и подбрасывая ещё один снаряд.
— Что вы такое творите?! — возмутилась я шёпотом.
— Спасаю вас, — заявил он.
— От кого?
— А от кого вы тут прячетесь? — ответил вопросом на вопрос.
— Ни от кого я не прячусь. Мы тут с Озриком гуляем, разве не заметно? — Эти слова могли бы прозвучать убедительно, если бы не предательский стук моих зубов друг о друга.
— О-о-о, — протянул Орман понимающе, — идёмте-ка в дом.
— Нельзя мне в дом, — я опасливо обернулась.
— В мой тоже? — удивился Орман.
— Почему тоже? В ваш можно.
— Так я в свой и приглашаю, — подмигнул он.
На улице холодно, а у Ормана дома тепло. Я вздохнула, принимая единственное решение, которое могло спасти меня и от встречи с нежеланным гостем, и от замерзания под забором.
— Только Арвину ни слова, — предупредила, присматриваясь к прутьям забора. — Подсадите, а то я между ними не пролезу.
Орман одобрительно кивнул и, присев на колено, просунул между прутьями сложенные вместе ладони.
Более чем неловко вставать обутой на чьи-то ладони, но, выбирая между смертью от холода и неловкостью, я предпочла последнее.
Изгородь слегка покачнулась под моим весом, но в целом достойно перенесла эту проверку на стойкость. Орман ждал меня по другую сторону с распростёртыми объятьями и даже не дал выбора, хочу ли я в них падать. Подхватив меня за талию, аккуратно поставил на землю.
