Эх, была не была! Стыдом и совестью буду мучиться после.
— Пожалуй, от чая я не откажусь, — сказала, принимая приглашение. — Как и от помощи.
Мы поднялись на крыльцо и вошли в особняк. Просторная прихожая вела в уютную и светлую гостиную, на стенах которой, в отличие от дома Макроев, не было ни рогов, ни других необычных предметов. Висела лишь пара картин с пейзажами и большой семейный портрет.
— Ваши родители? — поинтересовалась, показывая на улыбающуюся пару, между которой стоял беловолосый мальчуган лет десяти.
— Да, — подтвердил Орман. — Но познакомить с ними, увы, не могу. На зиму они уезжают к морю. Маме не нравится северный климат.
С позволения хозяина я присела на софу, а Озрик принялся радостно обнюхивать предметы.
— Давно он сюда прорывался, — сказал Орман. — Пусть порадуется.
Оставив меня в гостиной, маг вернулся с самопишущим пером и несколькими листами бумаги.
— Я распорядился приготовить чай. А пока можем поработать над печатями.
Так долго я над ними мучилась, что сейчас могла легко воспроизвести их по памяти. Линия за линией я изобразила каждую из них и передала листы Орману.
— Хм, — хмыкнул он. — Арвин дал?
— Угу, — протянула я досадливо. — Сказал, что обязательно должна им научиться.
— Заботится о вас, — кивнул Орман. — Они, должно быть, из семейного архива Макроев. Такие символы в современной практике уже не используются. Да и не каждому магу такие печати под силу.
Слова «семейный архив» меня немного напугали. Это что же я только что семейную тайну Макроев рассказала постороннему?
— Да не переживайте так. Я потомственный Мастер печатей, — попытался успокоить меня Орман. — В нашем архиве образцы и поинтереснее имеются. А эти мне без надобности.
Он ещё несколько минут изучал символы, а потом без предупреждения в своей молниеносной манере начал проверять свои догадки на практике. Одна печать — и перед Орманом возник огромный светящийся щит. Другая печать — и мага накрыло шипастым куполом. Третья — и от него к стенам полетела магическая волна, которую он с трудом успел остановить до того, как она начнёт переворачивать мебель.
— Вполне рабочие, — сообщил он. — Покажите, как вы их делали.
Я повторила свои прежние мучения и была бесцеремонно остановлена где-то в середине.
— А вот и первая ошибка, — сказал Орман, помогая мне исправить угол, под которым находились мои пальцы. — Этот знак делается немного иначе, — пояснил он.
С ещё несколькими поправками я к собственному изумлению и триумфу тоже смогла обзавестись щитом. Вскрикнула и от радости заключила Ормана в объятьях. Тот изумлённо замер, но мешать мне не стал.
