— Марьян, прекрати над ним издеваться. Он же верит всему, что слышит.
Марьяна мельком оглянулась на Звягинцеву, тяжело вздохнула и отошла в сторону, жестом приглашая Андрея внутрь.
— М-да уж. Ладно, проходи. Но не вздумай ночью ко мне через окно лазить после этого, — пригрозила ему пальцем Марьяна перед самым носом и захлопнула вдохнув дверь, предварительно выглянув на лестничную клетку.
— Ты живёшь на двадцать восьмом этаже[1] [2] [3], — пробормотал Андрей.
— Предупреждаю на всякий случай. Знаю я этих Сашкиных хахалей. Сначала пускаешь к себе в дом, — Марьяна резко кивнула на Морозова, — а потом гоняешь веником по квартире в три ночи, потому что ему вздумалось навестить меня.
Звягинцева кинула рюкзак на пол. Внутри что-то подозрительно звякнуло, но Александра только с силой поправила стянутый на затылке хвост и повернулась к ухмыляющейся Марьяне.
— Мы уже проходили это. Он, — Александра ткнула пальцем на Андрея, — не мой хахаль. А уж Феликс тем более.
— Да кто это такой ваш Феликс?! Второй день подряд только о нем и разговоров.
О некоем Феликсе за последние сутки не упомянул разве что ленивый. Но понять из разговоров других людей Морозов смог только то, что никто из окружающих Александру людей не питал к тому тёплых чувств и не собирался терпеть дольше пяти минут. Поэтому чувство неосведомлённости раздражало Андрея больше, чем очереди в женский туалет, из-за которых было невозможно куда-либо прорваться.
— О, — загадочно протянула Марьяна с таким видом, словно это была величайшая тайна человечества, — это известный в узких кругах самодур.
— Феликс мой кузен, — бесстрастно парировала Александра, втаскивая Андрея за руку в квартиру подруги. — Но никогда не приглашай его в свою квартиру. Потом замучает тебя расспросами о личной жизни и работе. У самого ни того ни другого нет, вот до окружающих и докапывается. Сколько он у меня уже крови выпил.
— Главное, чтоб не буквально. А то знаем мы эти его ролевые игры. «Сегодня я буду Дракулой, а ты моей невестой», — пискляво передразнила Марьяна. — Я скорее буду Хью Джекманом с лицом алкаша, чем невестой Феликса.
Сомневаться в словах Марьяны не пришлось бы: выражение ее лица выражало крайнюю степень отвращения, и для пущей убедительности девушка изобразила, что ее сейчас вырвет, но остановилась, стоило Александре бросить на неё хмурый недовольный взгляд из-под сведённых к переносице бровей. Марьяна тут же натянула на лицо серьёзную маску и посмотрела на мнущегося в коридоре Андрея.
