Глупо было рассчитывать, что Асмодей поможет. И еще глупее было врываться к нему в кабинет, зная, что ничего не выйдет. Молчание разрывалось треском секундной стрелки и тихим бульканьем пузырей в неоновой лампе.
— А какой он? — вопрос Александры сорвался с кончика языка быстрее, чем Звягинцева это осознала.
Асмодей несколько раз медленно моргнул и, заёрзав в кресле, переспросил:
— Кто?
— Ну… он.
Александра попыталась вложить в свой голос всю доступную ей таинственность, но вышло все равно плохо. Почему ей захотелось именно сейчас спросить об этом — оставалось загадкой даже для самой Александры. Ей просто показалось, что это самый подходящий момент, что именно это подскажет ей, что делать со Стасом и их новообразовавшейся проблемой.
Асмодей закатил глаза, фыркнул, а затем громко рассмеялся, похлопав себя по колену.
— Ой дурная ты, Александра. Вот вроде умная, но такая дурная.
Александра в ответ только поджала губы и сильнее стиснула сложенные на груди руки. Асмодей несколько раз вздохнул, подтянул к себе чашку Александры и, резко выдохнув, залпом вылил в себя дымящийся чай. Отставив чашку в сторону, Асмодей крутанулся на стуле несколько раз, а затем резко замер и уставился на Александру из-под сведённых к переносице рыжих бровей.
— Он самое несчастное создание в этой вселенной. Но я тебе этого не говорил, — Асмодей тут же вскинул вверх палец и погрозил им Александре. — И ты от меня этого не слышала. Не хватает еще по хвосту получить за длинный язык.
— У тебя нет хвоста, — хмыкнув, Александра откинулась на спинку стула, скептично выгнула бровь и сложила на груди руки.
— А ты проверяла?
Губы Асмодея искривились в ухмылке. Морозов, чьи длинные руки все же добрались до предложенной чашки чая, громко и надрывно закашлял, подавившись напитком. Асмодей коротко кивнул в сторону студента, но Звягинцева только повела плечами, вытянула в сторону одну руку и, не глядя на Андрея, несколько раз с силой стукнула его по спине, после чего снова приняла любимую оборонительную позу насупившегося ученика. Морозов еще несколько раз громко кашлянул, уже самостоятельно ударив себя по груди, и поморщился, скидывая проступившие на глазах слезы.
— Проблемы у нас, Саша, — тяжело выдохнул Асмодей и потёр переносицу. — Я не могу распространяться об этом под страхом смерти, но мы с тобой достаточно долго работаем, чтобы я мог тебе об этом сказать. И проблемам нашим нет конца. Каждый день все новые и новые неприятности. Скоро и до нас, возможно, доберутся.
