Родовое гнездо Прасковьи было таким же, каким я помнил его в последний раз. В готическом и до безумия монументальном стиле.
Внутрь усадьбы попали также без лишних вопросов и проблем, но стоило миновать главный вход, как мы практически сразу столкнулись с до жути взволнованным дворецким.
— Ваше… ваше сиятельство?! Вы… вы… живы?! Слава Богу!!! — изумленно прохрипел слуга, чуть ли не вытанцовывая вальсом перед Алиной и почти целуя той руки.
Хотя это и немудрено. Трубецкая и Потёмкина знают друг друга с детства. Что в одном роду, что в другом, каждая собака и на каждом углу их почует только по запаху, тем более прислуга и тем паче дворецкий.
— Александр, хватит тебе, — смущенно произнесла княжна. — Да, я жива. Всё в порядке. Дедушка скоро сделает объявление. Но тут я не одна, если что.
— Ой!.. Прошу простить! — виновато покаялся старик, переводя свой взор на меня и начиная гнуть спину. — Ваше преблагородие, рад вас приветствовать, и несказанно счастлив, что вы живы. Юная госпожа… она… Она считает себя виноватой перед вами. Вы уж простите её.
Считает себя виноватой? Простить? Это еще за что? Чего нафантазировала себе эта глупая деваха? Что за бред?
Но говорить было настолько лень, поэтому на все высказывание я лишь кивнул со слабой улыбкой.
— Александр, нам нужно увидеть Куню, ты можешь её уведомить? — обратилась быстро к дворецкому Алина.
— Прошу прощения, но у неё сейчас… гость, — с заметным недовольством ответил пожилой слуга. — Юстан из дома Нассау не отлипает от юной госпожи ни на шаг.
— Юстан из дома Нассау? Это он? Её… будущий муж? — с опаской сглотнула Алина.
Чего это она? Нежели важная шишка этот Юстан? Так ничего удивительно. Прасковья сама кому захочет нос утрёт родовитостью.
— Да, это он, — гневливо процедил старик, выказывая истинные эмоции. — Он… он… кровопийца и…. и… клещ, — одними губами сказал тот.
Кровопийца и клещ? Бездна, вот новость! Это становится интересным. Очень интересным, если даже прислуга разрешает себе подобное высказывания. Странно, что Потёмкин даже не упомянул об этом.
— Александр, просто доложи, я тебя очень прошу. Ты ведь знаешь, Куня меня примет.
Несколько секунд было заметно, что в душе у старика буйствовал ураган противоречий, но еще пару мгновений спустя тот решительно кивнул.
— Для вас я нарушу правила, ваше сиятельство. Пусть это мне и аукнется. Ожидайте. Я мигом.
И с необычной стариковской живостью тот быстро укатил в закат, а точнее в гостиную.
