Хотя, конечно, небезынтересно — чисто теоретически — как бы все обернулось, доведись ему и впрямь сойтись с Борисом в поединке один на один, без вмешательства охраны. Государь — секретом это не являлось — отнюдь не был самым могущественным магом Империи. Выдающимся — наверное, но точно не величайшим. Как, собственно, и многие его предшественники на этом троне. Некоторых из их подданных, кстати, данное обстоятельство в немалой степени смущало. Идея, что власть в стране должна принадлежать лучшему из лучших, в русском обществе всегда была популярна: когда-то именно на этом основании взошел на престол Борис I Годунов, а за столетия до него — легендарный Рюрик Чародей.
Двести лет назад под лозунгом установления в России выборности верховного правителя даже случился мятеж гвардии — в итоге, впрочем, подавленный, пусть и не без труда. К слову, в среде участников оного восстания немаловажную роль играл прямой предок нынешнего Главы Кабинета министров графа Бестужева-Рюмина. Род его тогда надолго утратил былое влияние — но вот, глядишь ты, нынче снова вознесся на самый верх.
Так что не стоило отчаиваться, вернет свое и он, Романов. И если сегодня ему удастся осуществить задуманное, первый шаг к вершине будет сделан.
Светлейший князь склонился перед троном в почтительном поклоне — но почти тут же вновь с достоинством выпрямил спину и выжидающе воззрился на Государя.
В свою очередь Его Величество с четверть минуты со скучающим видом и в полной тишине поглядывал с верхотуры на опального сановника, затем таки соблаговолил нарушить молчание.
— Рад вас видеть, любезный племянник, — искренне-равнодушным тоном бросил Государь.
Родство между шестидесятилетним Борисом и Романовым было, конечно же, далеко не столь близким, в возможной очереди к престолу Светлейший князь не входил и в первую дюжину потенциальных претендентов, но все же некие кровные узы здесь и впрямь имели место.
— С чем пожаловали? — задал между тем вопрос Император.
— С недоброй вестью, Ваше Величество, — повторно поклонившись, промолвил Светлейший князь. — Весьма недоброй.
— Вот как? — без особого интереса переспросил Борис. — И что же сие за весть?
— Мой Государь, могу я смиренно просить о конфиденциальном разговоре? — поинтересовался на это Романов.
Император небрежно повел рукой — по-прежнему с безучастным выражением на лице — и Светлейший князь почти физически почувствовал, как от застывших на посту невозмутимых стражей его отделил незримый, но непроницаемый для всякого звука магический полог.
