— Андропов, — с неожиданно прорезавшейся в голосе злостью ответил бывший министр иностранных дел. — Таблетку в его лабораториях придумали, а все остальное, в этом институте, в котором недавно руководитель в автокатастрофе погиб, — Громыко сделал вид, что вспоминает название исследовательского учреждения. А сам тем временем вспоминал заседание Политбюро, на котором его отстранили от реальной власти. И никто его не поддержал — ни Андропов, ни Устинов. Раньше буквально в рот заглядывали, любое слово ловили и подкрепляли своими аргументами… А теперь вместо него Романов. Да кто он такой, это выскочка? Андрей Андреевич вспоминал, что Григорий Васильевич был несколько ошарашен столь стремительным изменением своей карьеры. После заседания, когда все стали расходиться Громыко задержался и слышал как Ильич, заметив несколько озадаченный и даже недовольный вид Романова, поспешил утешить нового министра:
— Григорий, мы тебе доверили такой ответственный пост. А ты такой кислый. Ленинград не волнуйся, не оставим. Это наш символ и знамя революции. И членом бюро ты остаёшься…
— Вы думаете, товарищ Громыко? — Суслов ответил неторопливо, опять старчески пожевав губами. — Может быть, вполне может быть. Но мы с вами, как два ветерана нашей партии, члены Политбюро обмениваться мнениями о той или иной ситуации в партии. Это реальный социализм, наша ответственная работа. А генеральный секретарь наш так сказать передовой представитель в руководстве страны. Временный представитель…. пока обречен нашим доверием, ну или пока здоровье позволяет. Вы, товарищ Громыко, понимаете, что это разговор сугубо конфиденциальный. О нашем разговоре ни кто не должен знать. Это и в ваших интересах тоже…. Да… И надо решать этот вопрос со всеми заинтересованными товарищами… до Съезда решать.
Громыко молча кивнул и тут же резко повернул к главному зданию санатория.
— Пойдемте, товарищ Суслов. Пора, а то замерзнем, — он подмигнул собеседнику, теперь уже весело улыбаясь.
Два интригана поняли друг друга. Но ни один из них не обратил внимания на окно чердака, в котором торчало что-то вроде недавно появившейся «тарелки» — антенны приема сигналов со спутника…
За океаном к действиям «старого-нового» главы советского государство тоже присматривались, причем, пожалуй, даже более внимательно, чем внутри страны.
До инаугурации оставался почти месяц и поэтому новоизбранный президент жил в отеле «Хилтон», занимая президентский пентхаус. Ну, ему, бывшему актеру, к отелям было не привыкать, а будучи губернатором, он останавливался в не менее роскошных номерах. Так что окружающая обстановка его нисколько не волновала. В отличие от принесенных ему новостей.
