Историческая проза | страница 16
В этот день Елизавета Петровна особенно была весела: состоялся её любимый бал «метаморфоз», где сама императрица была в костюме мушкетёра, придворные, чуть склонив головы, старались перещеголять друг друга в пышности комплимента внешности императрицы. Самые оригинальные слова восхищения Лиза услышала от своего возлюбленного, Алексея Разумовского, человека приятной наружности с ласковым взглядом:
– Даже в костюме мушкетёра вы, ваше величество, остаётесь одухотворённым, русским человеком с ярко выраженной женственностью!
Елизавета сразу воскрыляла, танцевальные па стали выходить особенно хорошо, при этом женщина всё время переглядывалась с Алексеем, она чувствовала себя влюблённой, и от этой мысли ей было хорошо почти до слёз счастья.
Упомрочительный по своему размаху бал подходил к концу, когда другой вельможа, Шувалов, заметил:
– Ваше величество, вы не обижайтесь, но я вам правду сейчас скажу: вы не достойны называться дочерью Петра, вы ведёте себя, как обыкновенная самовлюблённая барыня!
Елизавета покрылась пятнами, поджала губы и быстро, но не очень грациозно выскочила из танцевальной залы в свой кабинет, подождала немного, чтобы быть уверенной, что никто не зайдёт, облокотилась на дубовый стол и разрыдалась. Она всегда верила, что является главной наследницей своего отца, собиралась продолжать его политику, и, конечно, слова Шувалова ей были больнее любого оружия.
Тут в дверь постучали. Лиза собралась с силами и ответила:
– Я никого не хочу видеть…
– Лизонька, что с тобой, это же я, Алексей! Открой, пожалуйста! Что случилось, я не понял! Ты плачешь? – послышался голос Разумовского.
Елизавета отрыла дверь кабинета. Алексей, взволнованно переглянулся с Елизаветой и всё понял. Дворянин постарался упокоить подругу сердца:
– Милая моя, стоит ли так переживать из-за слов Шувалова? Он же просто вредничает!
Но Елизавета продолжала вертеться, словно сидит на еже. Тогда Разумовский предложил Елизавете отправиться на конную прогулку.
…Они скакали среди зарослей ароматного Иван-чая мимо небольшого села, на краю которого стояла красивая деревянная церковь.
– Лизонька, сокровище моё, а, может, нам обвенчаться? – вдруг решился сказать Разумовский.
Елизавета потянула коня за уздечку, подумала, кивнула и ответила:
– Надо бы прискакать сюда завтра, узнать у батюшки, когда нас можно обвенчать…
Алексей от счастья спрыгнул с лошади легко, будто он – тополиный пух, и помчался между одуванчиками и Иван-чаем, стараясь не дать вырваться крику. Елизавета тоже засмеялась.