– А что я собираюсь делать.… Ну, предположительно – я собираюсь делать тебя абсолютно счастливым…
Он подскочил как ошпаренный. Где-то рядом надрывался телефон, но он никак не мог найти в темноте…
Ах, вот же он.
– Алё, Стася?
О, это же тот самый… как его…
– Это я, Лёха!
А, да, правильно, он самый. Спросонья так тяжело соображать…
– Ты чего там делаешь? – доносился из трубки бодрый голос.
– Сплю… – отозвался Стас, сожалея, что снял вообще трубку.
– Опять малевал всю ночь? – Лёха засмеялся.
– С твоим чутьём и к бабке не ходи, – пробормотал Стасик и зевнул.
– А я вчера знаешь чего!.. поехали же с ребятами кататься. Хотели тебя позвать, но ты ж трубу не подымал… Так вот. Только за город – а тут такая гроза! Меня ж знаешь, чуть молнией не ударило! Прикинь?! Прямо вот в метре от меня бабахнула!
– Вчера была гроза? – очень к месту спросил Стасик.
– Да какая гроза! Целый ураган! Ты чего, не видел, что ли?!
– Извини, я не выходил на улицу.
– И в окно даже не смотрел?
– Говорю же тебе: работал я…
– Господи, Стася, да ты со своим рисованием… – Лёха остановился, подбирая убедительное сравнение. – Да если ж ты будешь рисовать, а в это время война начнётся, то ты и не заметишь даже!
– Ты даже не представляешь, как ты прав, – искренне согласился Стасик.
– Ну, ты это… ты. По!
Стасик решил ничего не говорить по поводу того, что Эдгар. По – писатель, а не художник. Или Лёха имел в виду, что Стасик, как и многоуважаемый. По, немного псих?..
– Что рисовал-то хоть? Шедевр, я надеюсь?
– Ещё бы, – буркнул Стас.
– Покажешь?
– А шнурки тебе не погладить?
– Ой, посмотрите на него – неоценённый гений!
– Иди в пень.
– Ладно, спи, – смилостивился голос в трубке. – Завтра увидимся.
– Жду не дождусь, – Стас сбросил телефон на подушку, а сам бросился вслед за ним.
В комнате было сонно, темно и душно. Девять утра! Для выходного это – глубокая ночь, и почему только кому-то вздумалось звонить в такую рань? Стасик перевернулся на бок и уставился в пространство, чувствуя что-то горькое и обидное. Он вспомнил: так же он почувствовал себя когда, пятилетним, решил распробовать мыло, потому что от него исходил очень привлекательный аромат. Как же было ужасно осознать, что то, что пахнет апельсином, на вкус – вовсе не апельсин!
Стас сел, поправил очки. Он понял, что совсем не хочет спать, он вообще ничего не хочет. В полумраке пестрела картина,… Он поднялся, подошёл к ней и перевернул лицом вниз – было как-то не по себе смотреть на неё…
