6. В том же письме прп. Никодим просит исправить первый гекзаметрический стих в элегических двустишиях и написать так: «Видимый мир созидая в порядке и строгом, и стройном, Троица...» [140]
7. В том же письме говорится, что посланы «первые наброски священных правил вместе с новыми дополнениями и исправлениями». Для того чтобы определить, что они собой представляли, нужно исследовать, чем отличаются толкования в рукописи монастыря Эсфигмен № 260 от толкований в напечатанном «Пидалионе».
8. «Алфавитный указатель всех содержащихся в данной книге... примечательных мест» был возвращен прп. Никодиму в исправленном виде в сентябре 1793 г., как видно из письма прп. Никодима Вулисме от 30 сентября 1793 г. Остальные разделы «Пидалиона» вернулись к прп. Никодиму с последними замечаниями в июне 1793 г., как говорится в более позднем письме прп. Никодима Вулисме (16 августа 1793 г.): «Два месяца назад я получил посланные мне книги (за исключением указателя)...»
9. С конца 1793 г. и до того времени, когда «Пидалион» передали руководителю его первого издания Феодориту Эсфигменскому, было сделано еще несколько добавлений и поправок, весьма, впрочем, незначительных. Следующие примеры доказывают наличие таких добавлений:
А. В 1-м примеч. к Апост. 37 читаем: «...некий монах Дионисий, называемый Малым, изобрел ставший общим для всех способ исчисления времени от Рождества Христова... Согласно, пожалуй, большинству самых известных хронологов, дионисийский год отстает на 4 года от истинной и точной даты Рождества Христова. Например, если сейчас 1797 г. (курсив наш. – Ф. Я.), то на самом деле это – 1801 г.» [141]
Б. В 1-м примеч. к предисловию «Пидалиона» написано: «Отсюда видно, сколь хладно, сколь вздорно, сколь неразумно утверждение некоторых о том, что не нужно переводить божественные правила на простой язык. Да что же такое ты говоришь, человек, утверждающий это, кто бы ты ни был? Божественные и священные правила переведены на арабский, эфиопский и истолкованы на латинском, итальянском, славянском, английском: почти в каждом народе из числа тех, кто называет себя христианами, есть эти священные правила в переводе на местный язык. А на земле православных восточных греков и Соборы созывались, и отцы, составившие правила, процвели, и толкователи их возросли... Так справедливо ли, чтобы только этот народ терпел лишение и не имел божественных правил в переводе на собственный язык? И если раньше наш народ понимал эти правила на древнегреческом языке, поскольку знал древнегреческий, то почему тот же самый народ не должен и сейчас читать правила на простом языке, когда, за редким исключением, люди знают только простой язык? Умолкни же, о человек!»
